Раненые Звезды 5
Шрифт:
И решил пройти его.
— Что слушаешь? — спросил я с улыбкой, когда он вернулся ко мне.
Вместо ответа Захар достал один из наушников и протянул мне. Что ж, по крайней мере он не страдает обессивно-компульсивным расстройством. Равно как и излишней брезгливостью.
Я уверенно вставил наушник в ухо. Электроника продолжила воспроизведение.
Head on to the other side
No-one will stand us by
Dismantle me tonight and bury my arms right
Here on the other side
Don’t mind the rising tide
Watch as I gently lead the both of us astray*
Направляйся на другую сторону
Никто не встанет рядом с нами
Демонтируй меня этой ночью и похорони мои руки правильно
Здесь, на другой стороне
Не перечь приливу
Просто наблюдай, как я заведу нас не туда
*Текст ‘Functions’ Tiger Lou
— Необычно для тренировки, — сказал я, возвращая наушник.
— Мне помогает, — ответил Захар, — сколько подходов ещё осталось?
— На этом всё, — ответил я, — впереди заминка. Пока можешь сделать пару глотков воды.
— Что надумал?
— Надумал, что скажу правду, — ответил я.
— Да? — он глянул на меня испытующе, — было бы здорово.
— Ты ведь знаешь про многомировую интерпретацию Эверетта? — спросил я.
Захар молчал пару секунд. Я буквально видел, как в его голове проносится лавина мыслей, выстраиваются теории и причинные связи.
Он побледнел.
— Не может быть… — выдохнул он.
— Ну вот так, — я пожал плечами.
— Это настолько маловероятно, что динозавра за окном сейчас можно считать почти свершившимся фактом, — сказал Захар, — но дело даже не в этом… это ведь чрезвычайно опасно. Путешествие по вероятностным линиям. Малейшее информационное совмещение сознаний ведёт к аннигиляции всех вовлечённых линий. Я не говорю про физические путешествия, потому что это бессмысленно, однако… нет, это совсем ерунда какая-то.
— Там… была сложная ситуация, — сказал я, — возникла некая изолированная область вероятностных линий, которые контролировала одна информационная сущность…
Захар снова задумался.
— Да, это имеет смысл, — сказал он, — только это… ужасно. Какая-то часть будет оставаться стабильной ценой бесконечного кошмара для неимоверного количества вероятностных линий… и побочный эффект: внутренние вселенные этого веера миров будут ограниченными. Со всеми вытекающими последствиями по термодинамике.
— У меня получилось вытащить одну из линий из этого пространства, — сказал я.
Захар сделал круглые глаза.
— Но… нет, постой, это невозможно. Даже теоретически!
— С внешней помощью.
— Тоже невозможно. В таких условиях возникают неразрешимые проблемы коммуникации, — сказал Захар, — точнее, даже не самой коммуникации, а искажения барьера. Который снимается не сразу даже после выхода из него. Так?
— Тем, кто нам помогал удалось их решить… — сказал я, и тут же добавил, — постой. Ты сказал — снимается?
— Ну да, конечно, — кивнул Захар, — после стабилизации реальности.
— Значит те, кто нас вытащил, могли с нами взаимодействовать напрямую?
— Ну конечно! Наверняка они ждали этого момента.
Кажется, у меня сердце пропустило удар.
— Ты так и не объяснил, как вам удалось вырваться, — сказал Захар.
— Они забрасывали в нашу реальность предметы, которые обладали некоторыми свойствами. Их нужно было собрать и структурировать определённым образом, — сказал я.
— Изящно! — Сказал Захар, — оригинальный способ преодоления барьера. Но тот, кто его создал наверняка ведь пытался это предотвратить. Он должен был создать что-то вроде карантина на такие случаи.
— Он и создал, — улыбнулся я, — но мы оказались… удачливее.
— Ясно, — кивнул Захар, — но ты так и не пояснил, каким образом оказался у нас. Ясно ведь, что речь шла о другой вероятностной линии, хотя и в похожем мире. Так? Только у вас наверняка происходили очень крупные катаклизмы, которые…
— После перехода я научился видеть вероятностные линии… — вздохнул я.
— Что? Нет… — Захар в ужасе покачал головой, — и ты не понял, что делаешь?
— Слишком поздно, — ответил я, — хотя смотря с какой стороны смотреть. Мне удалось изолировать себя… здесь. В том варианте меня, который тут был. Если понимаешь, о чём я.
— Гриша, это… это… — он щёлкнул пальцами, — не обижайся, но это как если бы кочегар на паровозе занялся управлением ядерным реактором!
— Меня некому было остановить, — я всплеснул руками.
Тут мой взгляд упал на часы на стене зала функциональных тренировок.
— Пошли потянемся. А то давно стоим. Начнём привлекать внимание.
Захар кивнул и направился в зону растяжки.
— Ты хотел рассказать, над чем работаешь, — сказал я, когда мы приступили к заминке.
— Не то, чтобы хотел, — ответил Захар, — но придётся. Откровенность на откровенность. Самое первое, что ты должен знать: вполне возможно, твоё появление здесь не случайно. Это могло быть побочным эффектом моей работы.
Я скептически улыбнулся.
— Так понимаю, несмотря на свершения эпического масштаба и такой же степени безумия, в знании физики ты примерно на уровне науки твоего мира? — Спросил Захар.
Я вздохнул и вспомнил Гайю. Она намекала, что продвинулась немного дальше в понимании природы вселенных, но я не спешил с расспросами. Видимо, зря.
— Стандартная модель более-менее успешно описала поведение барионной материи, — продолжал он, — осталась гравитация. Чтобы описать наблюдаемые явления, придумали тёмную материю и энергию, с разными вариантами смыслового наполнения этих явлений. Даже пытались внедрить вимпы в стандартную модель. Параллельно развивались математические модели, описывающие процессы самоорганизации и закономерности развития информации. Ну, это ты в курсе, я думаю.