Раненые Звезды 5
Шрифт:
Он отключился. Я поглядел на смартфон с сомнением.
Классическая «дилемма заключённого»: верить или нет?
И, вопреки теории, я решил поверить. Захар был искренен, когда говорил о своих целях. Он чувствует себя в ловушке. Едва ли он будет играть на стороне тех, кто эту ловушку соорудил.
Остаётся открытым вопрос: что же на самом деле происходит? Но, если Захар считает, что я могу добраться до Технопарка, тем более через лес, значит, едва ли это утечка химикатов или радиации.
Я не сомневался, что происходящее как-то связано с работой Захара. Но как именно — не мог представить даже в первых догадках.
Недавно сервисная компания заменила домофоны в нашем доме, и теперь через приложение у меня был доступ к внешней камере. Я открыл его, чтобы оглядеться. Возле подъезда стояла небольшая группа соседей и о чём-то говорила с молодым парнем в жёлтой куртке и с красным флажком. Он жестами показывал в сторону ближайшего заезда на платку — туда, где стояли автобусы.
Интересно, почему Захар думает, что мне опасно регистрироваться? Если мой займутся всерьёз — мгновенно вычислят по смартфону. Может, стоит его оставить здесь? Но как тогда поддерживать связь? Захар ничего об этом не сказал — значит, опасность не так актуальна. Может, моя персона не имеет такого уж большого значения, и активные действия начнутся только тогда, когда меня не обнаружат среди эвакуированных?
Поколебавшись секунду, я всё же решил оставить телефон и продолжил наблюдение за подъездом через камеру.
Где-то через полчаса последнюю группу соседей волонтёр отправил на автобусы. А потом, неожиданно для меня, зашёл в подъезд.
Он воспользовался лифтом, чтобы подняться сначала на второй этаж, потом, спустя пару минут, на третий и дальше. «Поквартирный обход, — догадался я, — что ж, по крайней мере, электричество никто не собирается вырубать… но соседке с ребёнком всё равно следовало перестраховаться.
Выход на чердак с пожарной лестницы в нашем подъезде был заперт на большой висячий замок, ключ от которого находился в управляющей компании, так что у меня было два варианта действий: попытаться пересидеть обход внутри собственной квартиры, или же спуститься по пожарной лестнице, рассчитывая, что волонтёр не догадается на неё заглянуть, или что сделает это уже после обхода.
Я выбрал второе.
Начал спускаться тогда, когда волонтёр дошёл уже до шестого этажа.
Проходя мимо седьмого, я услышал, как открываются двери лифта. Замер на несколько секунд, прислушиваясь.
Вскоре послышался стук в дверь. Да, в наше время многие не использовали дверные замки. «Есть кто? — прокричал волонтёр громко, — эвакуация! Немедленно покиньте помещения!»
Я слышал, как он обошёл лестничную площадку и в последний момент не выдержал — подглядел за его действиями в щель через неплотно прикрытую дверь на пожарную лестницу.
В руке у парня был прибор с цветным экраном. Как раз в этот момент он прикладывал прибор к последней двери.
Всё-таки спускаться по лестнице было правильным решением. Иначе меня бы обнаружили. Уж не знаю, что у него там за штуковина, но, похоже, она была способна зафиксировать присутствие людей даже сквозь металлическую дверь.
Затаив дыхание, я дождался, пока волонтёр скроется в лифте, и быстро спустился до первого этажа.
Тут я снова активировал приложение от домофона, чтобы оглядеться.
Снаружи было чисто. Удивительно, как быстро опустел целый микрорайон. А ещё говорят, что народ у нас не дисциплинированный!
Ближайший путь до лесопарка был справа, как раз там, где стояли автобусы. Поэтому я решил идти прямо, мимо домов «свечек», до перекрёстка с круговым движением, и уже там нырнуть в «зелёнку».
Я осторожно открыл дверь подъезда. Ещё раз огляделся. Где-то справа слышался шум двигателей, окрики, сообщения через мегафон. Там посадка на автобусы ещё продолжалась.
Однако мешкать было нельзя: я не сомневался, что волонтёр при такой щепетильности проверки помещений, спустится по пожарной лестнице. Прятаться в лифтовом холле и на площадке ниже моей квартиры было слишком рискованно.
Я двигался небольшими перебежками, прячась за машинами и домами, стараясь не подходить близко к дверям подъездов, в которых всё ещё могли работать волонтёры.
Однако, похоже, дома, которые находились в глубине микрорайона, эвакуировали раньше, чем окраинные, одним из которых был мой. На улице было совершенно пусто.
Натянув капюшон пуховика на лоб, я старался избегать уличных камер. Если кому-то будет надо меня отследить — по крайней мере, это будет не так просто сделать.
Наконец, я добежал до кругового перекрёстка и пересёк двор крайнего дома. Отсюда в парк спускался железный пандус, который я проскочил не останавливаясь.
Зимний лес, конечно, не такое хорошее укрытие, как летний, но он был достаточно густым, чтобы затеряться среди деревьев на расстоянии двухсот метров от центральной аллеи.
Снега было довольно много, но я вышел к руслу замерзшего ручья, вдоль которого после недавней оттепели образовалась шершавая корка изо льда с грязью. Тут можно было довольно быстро двигаться, при этом почти не оставляя следов.
Я пытался вспомнить, куда выводил этот ручей. Во время своих регулярных пробежек я пересекал его несколько раз. По всему выходило, что я должен выйти к дороге, идущей вдоль железнодорожных путей, левее Орбиона.
Стараясь двигаться быстро, но аккуратно, а не активировал режим. Вроде необходимости не было. Однако, помня о том, что Захар сказал про любое оружие, я старался быть максимально осмотрительным.