Раненые Звезды 5
Шрифт:
— Штуковина?
— Ну, не штуковина, — Захар развёл руками, — я не знаю, как это назвать. Скажем, некая разумная сущность. Так вот, я, кажется, понял, что ей надо.
— Ну начинается… — я обречённо вздохнул, — почему это не могло закончится просто тем, что мы уничтожили верхушку злодеев?
— Потому что они — всего лишь инструмент. Которым легко пользоваться, опираясь только на одну жажду власти.
— Они пользовались тобой, — напомнил я.
— Да, — Захар вздохнул, — кроме жажды власти есть ещё жажда знаний.
Захар посмотрел на небо. Там всё так же клубились фиолетовые облака, но, как мне показалось, стало заметно светлее.
— Время на исходе, — сказал Захар, — я постараюсь рассказать больше в следующий раз.
— Что нам делать? — спросил я, — до следующего раза?
— Выжить, — ответил Захар, — это будет не просто. Поэтому для начала вам нужно выбраться из того места, где вы находитесь. Вас готовятся штурмовать.
— Но… кто? — растерянно спросил я, — ты же сказал, что всё руководство организации, которая…
— Кроме организации есть ещё госслужбы, которым выжившие функционеры могли предоставить насчёт вас недостоверную информации. Просто чтобы использовать их ресурсы. И сама организация, боюсь, что слишком устойчива, чтобы развалиться от одного удара. Кроме того, как я уже сказал, её кое-кто поддерживает.
— Как нам уйти? — спросил я.
— Через это место, — сказал Захар, — только наяву. Вам придётся стать ходоками. Другого выхода нет. Когда ты проснёшься, ты поймёшь как.
2
Я даже не пытался понять, как оно работает. Эта информация — слишком близка к тому, что написано в чёрной книге, однако черту не пересекает. Мы не видели свои собственные связи, мы только использовали информационные структуры другой стороны.
Ещё я знал, что в обычном состоянии тут нельзя находится долго. Не больше секунды обычного времени.
— Как же не хватает Гайи, — жаловался Кай, когда я ему объяснял порядок действий, — как-то это всё слишком головоломно… она бы разобралась.
— Согласен, — кивнул я, — но придётся обойтись самим.
— Напрягает, что у нас нет плана, — добавил он.
— Ну почему нет? — Возразил я, — план один: выжить. И дождаться инструкций.
Зона перехода представляла собой стеклянный прямоугольник, вмонтированный в металлическую стену. Мы обнаружили её благодаря подсказкам Захара. Странно — но находилась она на одном из верхних уровней, практически, непосредственно под парковкой.
— И где мы окажемся? — спросил Кай.
— Понятия не имею, — честно признался я, — в Москве и Подмосковье известно несколько зон финиша, где появлялись ходуны. Но почему-то, мне кажется, эта установка ведёт в другое место. Те ходуны — они были вроде как из конкурирующей организации.
— Как-то сложно всё.
— Согласен. Но уж как есть.
На всякий случай я вошёл в режим, чтобы после перехода успеть отреагировать на любую неожиданность.
И это спасло наши жизни.
Краем уха я уловил едва слышимый посторонний шум. Просчитал его источник. И одним рывком повалил Кая на пол, распластавшись рядом с ним.
Взрыв больно ударил по ушам несмотря на то, что я предусмотрительно держал рот открытым.
Я оглянулся. В образовавшийся проём в бетонной стене, метрах в тридцати позади нас, уже хлынули боевики в противогазах.
К счастью, сама зона перехода уцелела. Стекло мелко вибрировало, но оставалось на своём месте.
— Быстро! — Крикнул я, — вперёд!
Кай оглянулся и посмотрел на меня. Я понял, что он ничего не слышит, поэтому жестом указал вперёд. Он кивнул и поднялся на четвереньки.
Помещение начало наполняться газом. Я задержал дыхание, надеясь, что Кай успел сделать то же самое.
В зону перехода нужно было входить быстро. Это психологически сложный момент: а что, если стекло не исчезнет? Что, если нос разобьёшь? Нужно было преодолевать рефлексы.
От скорости входа зависело время пребывания на той стороне.
Похоже, штурмовой отряд, который отправили на задержание, понял, что мы собираемся сделать. Я услышал пару выстрелов.
Одна пуля даже попала в стекло — но отрикошетила от него. Переход снова завибрировал, но уцелел.
В ожидании удара я рефлекторно зажмурился. И открыл глаза уже на другой стороне.
Наяву сиреневое небо выглядело куда менее привлекательно, чем во сне. Почему-то оно давило, было страшным.
Сердце сжала ледяная тоска.
Кай, бежавший впереди, казался призрачной фигурой, которую вот-вот развеет налетевший ледяной ветер.
Хотелось остановиться. Любое движение потеряло смысл. Не имело смысла сопротивляться этому странному небу.
А ещё я увидел слизня.
Он парил над травой чуть в стороне от нашего пути. Тут эти твари выглядели чуть иначе: полупрозрачные, гладкие, переливающиеся странной радугой, в которой цвета шли в неправильном порядке — жёлтый — синий — красный — фиолетовый — оранжевый — зелёный — голубой. И это было особенно противно и противоестественно.
Хоть время в режиме замедлилось, но я чувствовал, что отведённая нам секунда истекает. Но даже на панику не оставалось сил.
И, когда впереди появился белый прямоугольник выхода, я был уверен, что мы не успеем, лишь по инерции передвигая ноги.
Но мы успели.
Мы выскочили в коридоре какого-то здания. Справа шёл ряд окон, некоторые из которых были разбиты. Осколки валялись на полу.
За окном был полдень: по-летнему яркое солнце высоко в зените, внизу — много густой зелени, а ещё дальше — спокойная гладь океана.