Раненые Звезды 5
Шрифт:
Метрах в десяти от кладовой, за поваленными дверями, была лестница. Я вышел на площадку возле ступеней, перегнулся через перила и посмотрел вниз. Ничего особенного. Темно только.
Фонарик, который был у Кая, я, конечно же, взял с собой. Включив его, я снова посветил вниз. Лестница была совершенно пуста. Что, если двери там, внизу, заперты? Не узнаешь — если не спустишься. И я, вздохнув, пошёл вниз.
Дверь оказалась не заперта. Я вышел в точно такой же коридор, где мы появились. Только тут окна были целы, а двери открыты.
Я прошёл по коридору и заглянул
Будь у меня больше времени — я бы попытался исследовать мебель, чтобы найти какие-то зацепки, где мы можем находиться: логотипы организации, таблички и тому подобное.
Но сейчас нужно было искать помощь. А получить её можно было всего лишь двумя путями: обнаружив средства связи или транспорт, желательно с действующим навигатором.
Со связью всё было не очень хорошо: стационарных телефонов не было. А шансы на то, что кто-то забыл тут мобилку, предварительно её выключив для сохранности аккумулятора, не сильно отличались от нуля.
Я посмотрел через окно наружу. Отсюда море уже не было видно: мешали деревья. Лес начинался за решетчатой оградой, которую я не заметил, когда смотрел сверху. Тонкие и частые прутья решётки были окрашены в зелёный цвет. Прямо под окнами проходила пешеходная дорожка, оборудованная мачтами освещения. Дорожка вела куда-то за угол здания.
Подумав пару секунд, я подошёл к ближайшему окну и попробовал его открыть. Это без труда удалось: механизм был совершенно исправен.
Я перемахнул через подоконник и приземлился на дорожку. Тут было совсем не высоко.
Рассудив, что искать действующие средства связи в законсервированном здании бесполезно, я решил сосредоточиться на поисках транспорта. А для этого надо было обследовать территорию. В конце концов, если хозяева этого места, кем бы они ни были, оставили на сохранение мебель — может, точно так же они поступили с автомобилями?
За углом была небольшая беседка и фонтан — разумеется, не действующий. Его тоже законсервировали, надев защитные колпачки на форсунки. Тут начинался парк: дорожка уходила вдоль решётчатого забора вглубь зарослей. Ещё я разглядел несколько камер, спрятанных в пластиковые чехлы.
Я пошёл дальше, стараясь держаться здания. И за следующим поворотом вышел к подъездному пути, ведущему к центральному входу в здание.
Тут меня ждал сюрприз: прямо возле входа застыла карета скорой помощи. Сам вид у машины был непривычный: на борту, кроме красного креста, была надпись на английском: «Ambulance» и ещё что-то иероглифами.
Я мысленно присвистнул: далеко же нас занесло…
Задние двери скорой были распахнуты. Тут стояли носилки на колёсах, к счастью, пустые.
Я озадаченно обошёл машину вокруг. Никаких следов насилия. Складывалось впечатление, что экипаж просто сбежал, бросив скорую как есть.
Дверь водителя тоже была распахнута. Я заглянул внутрь. Ключи торчали в замке зажигания. И это здорово.
Я сел на место водителя, и только теперь обнаружил, что ключ был в активном положении. Сжав челюсти от досады, я всё же попробовал его повернуть. Так и есть: аккумулятор разряжен в нуль. И горючего наверняка не осталось.
Я провёл пальцем по торпеде, оценивая толщину слоя пыли. Знать бы ещё больше о здешних условиях… я вошёл в режим, догадавшись оценить по прозрачности воздуха среднее значение взвешенных частиц. Потом посчитал скорость их осаждения. Получилось, что скорая приехала сюда восемь суток назад, плюс-минус двенадцать часов.
И что же такого могло случиться, чтобы экипаж бежал в ужасе, бросив машину?.. Впрочем, почему обязательно в ужасе? Ведь было бы логичнее скрываться от опасности на авто, чем пешком… может, их кто-то позвал на помощь? А вот это уже более реально.
Если бы в мою задачу входило определить, что здесь произошло — я бы, конечно, направился внутрь здания. Но мне нужно было спасать Кая. Поэтому, оглядевшись, я пошёл в другую сторону — туда, где подъездная дорога сворачивала в сторону, уходила на пандус и ныряла под здание.
И тут меня ждал сюрприз. Я слишком расслабился; был совершенно уверен, что объект полностью покинут. А тут, прямо за углом, практически, нос к носу столкнулся с целой группой людей.
Трое были военными: оружие и камуфляж не оставляли никаких сомнений в этом. С ними рядом стояла девушка восточной наружности в сером комбинезоне. Она о чём-то оживлённо разговаривала по спутниковому телефону, прижимая массивную трубку к уху. Увидев меня, она так и осталась стоять с открытым ртом.
Военные отреагировали: синхронно подняли оружие и направили стволы мне в грудь. Я медленно поднял руки над головой.
3
Мы летели больше часа, а под нами был всё тот же океан. Никогда не думал, что морские просторы будут вызвать у меня тревогу — но сейчас мне было неуютно. Любая неожиданность — и мы совершенно беспомощны. Каю никак нельзя в солёную воду. А, учитывая то, что мне успела рассказать Ли, неожиданности были вполне вероятны.
Ли — это фамилия девушки, которую я встретил у въезда в подземный паркинг. Она учёный, физик. Работает в университете Цинхуа. Целый доктор наук. Я не стал спрашивать, сколько ей лет — и без того было понятно, что выглядит она сильно моложе положенного. По косвенным признакам я определил, что ей хорошенько за сорок. А, может, и за пятьдесят. По крайней мере, она рассказывала, как училась в Москве в конце девяностых.
Нас обнаружили на одном из Пескадорских островов. Долгое время он был необитаем, под формальным контролем тайваньского правительства. Но пару лет назад материковые власти начали фиксировать странную активность. Началось строительство; на территории острова появились американские военные. Китайские власти заняли выжидательную позицию — пока не было информации о цели проекта, решили наблюдать, по крупицам собирая и анализируя информацию.