Ранний старт 3

Генрих

— Это огромная честь для меня! — Пафосно заявляю присутствующим и дисциплинированно лезу в омоновский транспорт. Раздаются несколько смешков.

— Клоун, — в голосе конвоира фальшивое осуждение.

Долго ли коротко ли, доставляют нас в участок. Офигешников в обезьянник, меня на скамейку рядом с дежурным. Слегка недоумеваю, как-то мягко полисмены со мной обходятся. Даже наручниками к трубе подлокотника не пристегнули. Конечно, я сейчас пай-мальчик к тому ж несовершеннолетний. Как-то даже

разочарован спокойным и лояльным отношением. Не, если вдруг бузить начну, меня дубинкой охолонят. Но если не добиваться особого внимания к себе, то ничего и не будет. Да неужто люди с честными лицами врут про зверства российской полиции?!

— Пойдём, — команду мне отдаёт объёмных форм высокая брюнетистая тётка с погонами капитана. Предварительно расспросившая дежурного о положении дел.

Смотрю, как важно и строго капитанша перебирает бумаги на столе. Выбрала бланк допроса или опроса или взятия показаний, не знаю, как называется. Протокол, короче. Мы в небольшом кабинете, куда она меня привела. На первом этаже.

— Я — капитан милиции Галина Георгиевна Воронова, инспектор ПДН.

— Поздравляю, — ответствую со всей вежливостью.

— С чем? — Подозрительно хмурится густыми бровями капитанша.

— Со званием и должностью, — охотно поясняю я. — До пенсии вам далеко… — тут вспоминаю, что у полицейских выслуга и поправляюсь, — имею в виду по возрасту. Вы достаточно молоды, а уже в одном шаге от категории старших офицеров. Капитан — серьёзное звание.

После долгого изучающего взгляда, всё-таки не лишённого подозрительности, слышу первый вопрос:

— Фамилия, имя, отчество, дата рождения, место проживания?

Излагаю в предложенной последовательности. Не нахожу нужным скрывать.

— Теперь объясни мне, Колчин, зачем ты затеял драку?

О, как! Мне сходу предлагают примерить роль оправдывающегося. Угу. Разбежался и подпрыгнул, как же!

— Какую драку? — На лице самое невинное выражение, которое только смог состроить.

— Не отнекивайся. Тебя задержали, как участника драки, — смотрит строго, очень строго.

— Участник? Можно и так сказать. Но вы говорите, что я — зачинщик, — мордашка всё такая же невинная. — Какие ваши доказательства?

— А ты думаешь, те ребята скажут, что они начали?

— Когда скажут, тогда и будем разговаривать, — я непреклонен.

— Хорошо, по твоей версии, что случилось?

— Я гулял в парке. Недалеко от меня на лавочке сидели два знакомых мальчика…

— Как зовут, кто такие, где живут?

— Миха и Лёха. Живут в микрорайоне «Солнечный», конкретных адресов не знаю, мы — не близкие друзья, а так… и вот они сидят, а к ним подходит дюжина этих, — неопределённый кивок, — начинают приставать, потом бить. Я хотел вмешаться, но тут прибежали друзья этих двух…

— Знаешь их?

— Смутно. Только лица знакомые. Ну, и пошла жара. Наши стали побеждать. И вдруг на помощь этим ауешникам бежит ещё человек десять. Я — к ним. Стойте, говорю, не надо! Ваших и так больше! Не честно! А они меня обругали матом и напали на меня. Пришлось защищаться.

— Ты всерьёз думаешь, что я поверю в эту лажу? — Капитанша смотрит скептически.

— А зачем вам верить? Вы спросили — я ответил. Ваше дело — показания снять.

— Показания, Колчин, а не сказки!

— Ничо не знаю! Такие мои показания! — Натурально упираюсь рогом.

— Ты понимаешь, что за ложные показания придётся нести ответственность, — капитанша пытается брать на испуг.

— Ой, только не надо! — Не выдерживаю, на секунду маска пай-мальчика слетает. — Эта шантрапа наверняка к вам не раз попадала. И за драки, и за нападения на мирных и честных граждан. Наверняка врали вам не раз прямо в глаза. И что? Ну, погрозите мне тоже пальчиком, как им, и давайте уже домой отпускайте.

— Ты же не они, — через паузу меняет пластинку капитанша. — Я же вижу, ты — приличный мальчик. Зачем врать?

— Вы первая начали, — жму плечами.

—… — выпучивает глаза.

— Вы сказали, что я — зачинщик. Это же неправда! Зачем вы мне солгали? То есть, оклеветали?

— Не передёргивай, Колчин! Я всего лишь вопрос задала! — Грозно хмурит брови.

Ага, конечно. Как будто в вопрос нельзя спрятать утверждение

— Да-да, конечно. Вопрос — зачем? А то, что я — первый задира уже как бы факт, — скептически хмыкаю. Мне другое интересно, зачем ей правонарушение мне клеить? На автопилоте так работает? О! Кажется, понимаю смысл. Пацану говорят такое, он вскипает и начинает выкладывать, как всё было. Войдя в раж, может и себя в чём-то выдать. Провокация, короче.

Капитанша скучнеет. Строгость на лице на глазах смывается, как песочный замок внезапно набежавшей волной.

— Как же мне всё надоело, — вздыхает тоскливо. — Делают, что хотят. Полицейских нахер посылают, мне любые гадости могут сказать, а им ничего сделать нельзя. Онижедети…

Женщина с отвращением к отмороженным онижедетям кривится всем лицом, будто приходится жевать лимон целиком. Вместе с кожурой. Эге, как её корёжит!

— Ты ещё, умник нашёлся… выпороть бы вас всех… да на конюше… да мочёными розгами, — тоскливые глаза капитанши подёргиваются мечтательной поволокой.

— Работать просто не умеете, — пожимаю плечами. — Никакой креативности.

— Ты, я смотрю, сильно креативный, — уныло огрызается капитанша.

— А вам кто мешает? Например, так сделать…

Быстро слово сказывается, и через полчаса подходим к обезьяннику вместе. Дело делать. Пострадавшие уже политы зелёнкой и перебинтованы. Капитанша улыбается, выглядит довольной, как всласть натрахавшаяся кошка.

— Крас-савцы! — Ухмыляюсь на офигешников предельно нагло. — Галина Георгиевна, спасибо, что их адреса дали. Займусь ими. Калечить, вы говорите, не надо?