Ранний старт 3
Шрифт:
— Меня преследуют хулы:
Ловлю я звуки одобренья
Не в сладком ропоте хвалы,
А в диких криках озлобленья. — Вдохновляю себя бессмертным Салтыковым-Щедриным с лёгкими исправлениями к месту.
— Чего? — Таращится на меня Тимоха. М-да, культурно он отстаёт от младшего брата, которому не чужды элементы дворянского воспитания. В виде того же французского языка. Заблуждаются те, кто думает, что язык это всего лишь некий объём лексической информации. Прежде всего, это культура.
— Не бери в голову, — отмахиваюсь от посторонних тем. И выкладываю то, что беру в свою голову.
Нас всего пятеро, взяли одного покрепче из Варькиного двора, втрое меньше, чем вражеский личный состав. А то и вчетверо. Можно бы ловить их по двое-трое, но это долго и муторно. Так что бить их кучей удобнее и эффективнее. Но есть минус. В большой свалке себя не контролируешь, так что вероятность серьёзных травм сильно повышается. Это для офигешников Галина Георгиевна сказала, что можно им всё ломать, а наедине строго-настрого предупредила.
Остаётся одно — внезапное нападение, преимущество первого удара. С нашей скоростью успеем два раза врезать, не меньше. После этого можно работать. Не получится уложить всех — сделаем ноги. Бегать все умеют.
Что может быть упоительнее, чем общение в кругу авторитетных корешей на всем интересные темы? Вот и Толян так считает.
— Херня это всё с твоим терпилой, Сивый. Вот мы тут с Пеплом позавчера зажгли. Стыкнулись с одной тёлкой, туда-сюда, взяли винца да зависли на хате у Пепла… — Толян мечтательно закатывает глаза.
— А дальше, дальше-то что? — Изнемогают парни.
— Да всё нормально. Клёвая тёлка, не ломалась, ха-ха, — довольно ржёт Толян и от его последней фразы вся компания приходит в полный восторг. — Сосёт, как помпа!
— О, зырьте, пацаны! Какой-то фрайерок катит!
Смех быстро стихает, вся толпа с ленивым интересом сытых хищников смотрит на одинокого парнишку ботанического вида. Парнишка, завидев столь крупное скопление разудалых ребят, притормаживает, затем останавливается, оглядывается. Хлопает по карманам, делая вид, будто что-то забыл, разворачивается и замирает.
— А ну, стоять, ботан! Сюда иди! — Бьёт мне в спину замечательно брутальный с нотками вальяжности голос. Ботан — это про меня. Ладно, что там дальше…
— Кто? — Изображаю невинное удивление. — Я?
— Ты, ты! Ходи сюда быстро!
Ну, если надо быстро, то мы завсегда! Иду, убыстряя шаг, перехожу на бег, ускоряюсь и проношусь мимо скамейки, которую они обсели так, что её и не видно. Мимоходом сбиваю ударом локтя в скулу самого шустрого, дёрнувшегося на перехват.
— Ах, ты падла! А ну, стой! Держи его! — Вся стая срывается в погоню за дерзким ботаном.
Догонят — выпишу быстроногому фавориту щедрых люлей, так что сильно быстро бежать опасно.
Метров за пятнадцать до выхода на центральную площадку во фланг преследующей меня стаи врезается гвардия. Тут же разворачиваюсь обратно, а то знаю этих ухарей. Чуть замешкаешься, даже на десерт ничего не оставят.
Броски, глухие удары, стоны, отчаянный мат — всё, как я люблю. И всё получается, как запланировал. С первого удара гвардия выносит пятерых, вторым — ещё троих, ещё одного до погони успел я положить и он тащится где-то сзади. Для нас шестерых оставшиеся девять на один зуб. Ну, может, на два.
— Ребятки, вы что тут хулиганите?! — На аллейку выползает какая-то старушка.
— Бабка, вали нахер отсюда, пока не пришибли! — Ответственным за общение со старшими поколениями у нас Тимоха. Он всегда находит убедительные слова. Вот и бабка шкандыбает дальше и как можно быстрее. Со всем проявленным к ней уважением.
Трое, подхватив не подоспевшего и словившего ранее моим локтем парнишку, успевают сделать ноги. Добиваем оставшихся. Не в боевом смысле, конечно, не на смерть. Технология отработана. Сильные пинки по внешней стороне бедра сильно ограничивают подвижность. Охающих, — некоторым по запарке досталось по два раза, — и матерящихся гопников отволакиваем и отпиннываем вглубь лесонасаждений.
Внимательно их разглядываю.
— Ага! Этого сюда! — Тимоха приставляет к дереву избранного мной. Остальные укладывают всех в ряд лицом вниз.
— Привет, Семенихин, — радостно улыбаюсь парнишке с разбитой губой.
— Чо надо, фрайер?
— Тебе привет от Галины Георгиевны, — привет мой не просто горячий, а ещё жёсткий. Кулак врезается гопнику в солнечное сплетение. Левой рукой сработал, её тоже надо тренировать.
Парня сгибает пополам. Немного выжидаю, затем поднимаю его голову за волосы. Хрипит и смотрит с ненавистью.
— Ты почему с уважаемым человеком так невежливо разговариваешь? Ась? Не слышу!
— Подстилка ментовская, — хрипит гопник. И тут же снова сгибается от очередного привета.
— Ты зачем так, о такой важной даме? Негодяй! — Восклицаю пафосно. Хотя прекрасно понимаю, что «комплимент» адресован мне.
— Мы всем ставим печать на морды, — дружелюбно объясняю Семенихину. — Но тебе, раз ты так хамишь Галине Георгиевне, полагается две…
В морду гопнику летит двойка. Под каждый глаз.
— Парни! Ставим роспись! — Гвардейцы поочерёдно каждому аккуратно бьют в глаз. Это наш фирменный знак.
Вспоминаю услышанный обрывок эротических похождений одного из гопников. Снова поднимаю Семенихина. Заплывшие глаза сверкают уже не так непримиримо.
— В вашем районе кто-то насилует и убивает девочек. Ещё раз такое повторится, яйца всем наглухо поотшибаем.
— А чо сразу мы? Мы таким не занимаемся, — бурчит Семенихин.
— Мне насрать. Ваш район — вы за него отвечаете. Хорошо меня понял? Всем объяснишь… — а зачем на него сваливать? Отхожу и рассказываю всем лежачим, что с ними будет, если хотя бы ещё одно изнасилование в их районе случится.