Ранний старт 4
Шрифт:
— Что?! — выпучиваю глаза. — Это всё враньё! Нет у меня никаких внебрачных детей! Клевета!
Киру аж отбрасывает на спинку стула, в ошеломлении вытаращивает на меня глаза. Я же мгновенно успокаиваюсь и принимаюсь за салатик. Пауза. Держу покер-фейс.
— Вообще-то я хотела спросить о международной олимпиаде, — неуверенно продолжает девушка.
— А что о ней спрашивать? В интернете всё есть, — никакого воодушевления по поводу старых побед не испытываю.
— В интернете нет главного. Как удалось? Именно тебе?
—
Пока она придумывает новый вопрос, расправляясь с пирожным, я сочиняю продолжение ответа:
— Ты не права. В интернете есть и об этом главном. Такие вопросы многим задают. Все отвечают одно и то же. И я ничего нового не скажу. Любой олимпийский чемпион, новый шахматный гроссмейстер — кто угодно, хоть, как и я, победитель международной олимпиады, в один голос все скажем одно и то же. Годы непрерывных и упорных тренировок без выходных и по много часов. Не важно, каникулы или выходные, занятия — каждый день. В каникулы даже лучше, потому что занимаешься не как в школе всем подряд, а исключительно по профилю.
Пока она переваривает, принимаюсь за камбалу. У меня сегодня рыбный вечер.
— А что ты там о внебрачных детях говорил? — осторожненько так спрашивает личинка журналистки. И вроде слегка отодвигается.
— Как «что»? — на этот раз я абсолютно спокоен. — Я же сказал: никаких детей у меня нет. Ни брачных, ни внебрачных. Какие могут быть дети, я сам пока несовершеннолетний.
Тут слегка задумываюсь, а нельзя ли моего брата Кира считать моим ребёнком? По воспитанию-то да — он больше мой, чем родителей…
— Над чем задумался? Всё-таки вспомнил, что могут где-то дети проявиться? — Кира начинает хихикать, но так, с подозрением.
— Брата вспомнил. Младшего. Он на четыре года моложе, всё время за мной таскался, так что воспитанием его приходилось мне заниматься. Но он хоть и кровный родственник, всё-таки не мой потомок. Если только по затраченным на него усилиям.
— И где сейчас твой брат?
— Как «где»? Дома, в Синегорске. В школе учится.
— И как он учится? Хорошо? По стопам брата не хочет пойти?
— В смысле? Удариться по олимпиадам? Не, он слишком ленивый, а в таких делах надо быть повёрнутым, как бы это сказать… фанатично упёртым. Хотя дома у него целая коллекция моделей космических аппаратов. Реальных и придуманных. Но сейчас не знаю, насколько у него это увлечение сохранилось. Вроде остывает.
— Выходит, ты — фанатично упёртый?
— Таких в МГУ каждый второй, если не каждый первый. Иначе не поступишь. Многие чем-то всерьёз увлечены.
— Откуда увлечение музыкой?
— Погоди-ка… — отношу посуду, беру ещё кофе и пару мороженых. Одно Кире. — Элементарно. Некоторые из моих друзей в музыкальную школу ходили, я и заразился. Так, мимоходом и ноты выучил. Кое-какие гаммы
— Случайное хобби, значит… — Кира не отказывается от мороженого, — такое, что весь зал стонет от восторга.
— Ничего необычного. Средней популярности музыкантом, наверное, мог бы стать. Только зачем?
— Слава, популярность, известность.
— Золотая олимпиадная медаль не слава, что ли?
Немного поболтали о родителях. Я тоже спросил о её предках. Ответ меня не радует. Только этого мне не хватало.
— Мама сейчас не работает, а отец — префект Северо-Западного округа.
Чуточку задумываюсь, а затем озадачиваю собеседницу:
— Не повезло тебе. Это каких тебе высот надо достичь, чтобы хотя бы догнать отца? Владелицей крупного медиа-холдинга с международными филиалами стать, не меньше. Потянешь?
Кира слегка цепенеет от масштабов поставленной задачи. А я добиваю:
— Я вот своего отца, водителя большегрузного транспорта, уже обогнал. А тебе тяжко придётся…
17 марта, понедельник, время 16:50.
МГУ, Корпус нелинейной оптики.
Понедельник — день тяжёлый. Но не очень. Лабораторные работы не требуют особого напряжения сил. Есть методичка, суть опытов прозрачна. Делай замеры, своди и обрабатывай результаты. Работа среднего лаборанта, а не учёного.
Особенно довольны мои девочки, Люда и Вера. Прямо сияют от счастья, девчонки вообще побаиваются техники и всяких незнакомых приборов. А они каждый раз незнакомые. Поэтому девочки мгновенно прибирают меня к рукам, включая в свою группу. Обычно делятся по двое, но можно и втроём.
Всё сделали, всё посчитали, и подходит наша очередь сдавать очередную лабу.
— И где же вы отсутствовали, молодой человек? — Довганин Игорь Наумович, мужчина в возрасте, смотрит строго.
Не понимаю, чего так шуметь из-за одного пропуска? По уважительной причине.
— У меня переходный период, Игорь Наумович. На первом курсе мне уже делать нечего, а за второй кое-какие досрочные долги образовались, — мои размытые объяснения препода не удовлетворяют. — Сдавал экзамен по матанализу. За полный курс. А они столько навалили, что пришлось сильно отвлекаться, — показываю справочку из деканата.
— Сдали? — вопрошает со спокойствием Будды.
— Сдал, — показываю зачётку не удивлённому преподу и впадаю в лёгкое недоумение. Так долго живёт, что всяких перевидел?
Довганин лениво трясёт нас по теме. Напишите, чему равна частота математического маятника, чему равна энергия? Девочки отвечают, пока не спотыкаясь. С самого начала проинструктировал их. То есть сначала они рассказали, как Довганин принимает.
— Тогда отвечайте на лёгкие вопросы сами. А я уж потом, когда на засыпку начнёт спрашивать…