Ранний старт 4
Шрифт:
Девочки немедленно обрадовались. И мы дружно погружаемся в ядерно-атомную физику.
Лето всё ж таки сказалось в смысле потери формы искином. Компенсирую недостаточную его тягу волевым нажимом и концентрацией внимания.
Около двенадцати девчонки облегчённо выдыхают и начинают завлекательно греметь кастрюльками. Совесть моя чиста, я вложился в их запасы баночкой белых грибов и парой банок варенья. Финансовую долю в общих расходах с парнями на продукты не снизил. Всё-таки обычно завтракаю и ужинаю в своей комнате. В будние же дни обычно
— А у тебя с ней серьёзно? — с неожиданной требовательностью на меня смотрит Вера.
Люда взглядом присоединяется к вопросу. И объяснять мне, кого они имеют в виду, не надо. Явно не Алиску, о которой ничего знать не могут.
— Если вы о романтике, то нет. Ничего серьёзного. Вы, вообще, как себе это представляете? Мне пятнадцать лет, она на шесть лет старше. Да она в школе могла моей учительницей быть.
— Вот она тебя плохому и научит, — Людмилка хихикает и толкает меня плечом.
Мы стоим на балконе, дышим воздухом после обеда, любуемся видами Москвы, расцвеченной осенними деревьями, уходящими в жёлто-красный спектр.
«Чему она может меня научить после пылкой Алиски?» — думаю про себя, а ухмыляюсь открыто.
— О женитьбе и речи быть не может. А вот что серьёзно, так это связи. Связи, девочки! Для вас это, может, и не так важно, а для меня — да. Лев Толстой был своим в высшем обществе Российской империи, и он знал, о чём говорил в своём романе. Человек со связями силён и влиятелен, человек без связей — никто, даже если он богат и знатен.
— Какие неожиданные выводы ты делаешь, погляди-ка, — произносит Вера.
— М-да, вроде все читали, и на тебе, — присоединяется Люда. — Никогда бы не подумала.
— А ты дальше не думаешь через курс перескакивать? — Вера озабочивается другим животрепещущим вопросом.
— Не, слишком хлопотно, — мотаю головой. — Мне, кстати, ещё лабораторные надо пропахать. Ещё со своей старой группой. Там у меня хвост остался в осеннем семестре.
Забавно получилось. За второй семестр лабы сданы, а за первый — нет. И уговорить Довганина поставить зачёт на халяву — абсолютно безнадёжный вариант. Не человек — кремень.
Отдохнув после обеда, закрепляем пройденный материал.
— Ничего сложного, девочки. Даже художественные книги надо так читать. Внимательно следить за извивами сюжета, понимать мотивы главных героев и важных персонажей. И уметь затем пересказать книгу. Связно, понятно, интересно.
Девочки покоряются, делая вид измученных вконец.
— Помните, что летом на пляже Софья отколола? Удачную шуточку ведь можно развернуть в целую методику…
По мере того, как развиваю тему, девочек всё больше разбирает смех, и они смело бросаются повторно разбирать тему ядерных сечений.
— Смотрите, девочки, что я нашёл! — кричу с торжествующим восторгом. — Какие страшные термины и жуткие уравнения! Формула Брейта-Вигнера, даже ни разу не слышал о такой!
Девочки сначала сами глядят с ужасом, а когда объясняю, что это нужно в рамках методики Софьи,
Залез глубоко вперёд, да мы с самого начала туда влезли. И в этом вижу большой смысл. Когда преподы дойдут до того материала, он будет давно знаком, и мы дозреем до глубоких вопросов. Если уж сами не разберёмся. А пока учимся связно разговаривать на эти темы. Мотивацию только что придумал.
Вечером с Куваевым ныряем на сайт, где бескомпромиссно бьются «моглики» и «немоглики», как они друг друга называют. Они — это ценители грандиозного американского достижения и упёртые «фомы неверующие», увлечённо придирающиеся к каждой мелочи.
— Хиви НАСА опять вывернулись… — Санёк чуть ли не с ненавистью стучит по клавишам.
— К длинным техническим выкладкам легко придраться, — замечаю с философским спокойствием. — В математических — легко ошибиться.
Обсуждаем попытку одного скептика доказать невозможность работы американского двигателя с заявленными ТТХ. Узкие места есть, например, считается, что достичь параметров, требуемых для работы двигателя, ни один никелевый сплав не способен. Но практически доказать это невозможно.
— К тому же, — продолжаю мысль вслух, — длинные сложные выкладки никого не убедят, кроме узких специалистов. Остальные просто отмахнутся.
14 сентября, воскресенье, время 17:05.
Москва, полицейский участок по Гагаринскому району.
Время после завтрака почти не помню. В девятом часу утра неожиданно пробивает — мной завладевает мой собственный искин. Собственно, не сопротивлялся, ни к чему, он для того так долго и выращивался, чтобы работать.
К девочкам не пошёл, надоедливые вопросы Шакурова игнорировал. Когда он попробовал дёрнуть за рукав, посмотрел на него так, не знаю как, но он отшатнулся, и больше я его не слышал.
Что съел на обед и обедал ли вообще, не то что не помню, а как-то всё равно. Меня накрыла и увлекла в интеллектуальное астральное пространство призрачная возможность расследования загадки, которую подсунул мне хитрый Рожков в своё время. Две загадки по цене одной, решаются одним методом, как уже понял.
Мои знания, превысив некий уровень, сформировали это мысленное пространство. Искин создал себе среду обитания, можно и так сказать. И он не забыл о тех коварных задачках, пугающих одной своей простотой.
И где это я оказался? Обстановка вокруг настолько изменилась, что с сожалением и трудом отнимаю у искина управление всеми ресурсами организма. Неподвластна ему только служба контроля окружающего пространства. Во всех измерениях. Сигнал, как говорят в некоторых службах, не самого насыщенного красного цвета, сигнализирующего об опасности высшего уровня, а всего лишь жёлтого. Этот цвет тоже требует обязательной реакции, её отсутствие запросто может довести до красного. Как говорится, танки надо давить, пока они чайники.