Ранний старт 4
Шрифт:
14 сентября, воскресенье, время 20:10.
Москва, полицейский участок по Гагаринскому району.
— Чего вы городите, молодой человек? — на меня строго смотрит ещё один мужчина.
На этот раз со мной разговаривает штатский. То есть наверняка не штатский, но в обычном костюме. Выглядит моложе капитана Дорохова, сорока лет точно нет. Во взгляде тёмных глаз чувствуется профессиональная неумолимость. По должности положено. Всё-таки
Вытащили меня к этому чину десять минут назад. А ещё за четверть часа до этого к моей зарешечённой конуре подходили двое. Кроме Скокова, как только что выяснилось, ещё один пожилой мужчина, седой и со взором орлиным и недоверчивым.
— Этот? — седой мужчина горного вида тычет в меня пальцем. — Ты зачэм моего сына искалечил, с-шканаман…
Последнее слово не понял. Ругнулся, небось, на родном наречии. Следователь его уводит.
И теперь начинает допрос довольно скучным голосом. Но вот скука резко исчезает на моём ответе о дате рождения.
— Вы спросили — я ответил. Что не так, господин следователь?
— То, что ты врёшь! — следователь бросает ручку на стол. — Ты студент второго курса, так?
— Так.
— Выходит, тебе не меньше восемнадцати лет!
— Не выходит, — поправляю и с упоением наблюдаю растерянность в его глазах.
Есть прекрасные моменты в жизни, есть. Ловите их люди, и наслаждайтесь!
— Как мне может быть восемнадцать лет, когда я в четырнадцать окончил школу и поступил в МГУ? — безмолвно добавляю взглядом: считать разучился?
— Паспорт есть?
— В общежитии.
Следователь, немного подумав, принимает решение:
— Хорошо. Я запишу с твоих слов, но если ты соврал, то ответишь за дачу ложных показаний.
— Не пойму, что вас смущает? Года четыре назад девятилетняя девочка на психфак поступила. Правда, долго не продержалась, — продолжаю наслаждаться ситуацией.
— Я предупредил, — не отрываясь от писанины, бурчит следователь.
— Я услышал, — отвечаю безмятежно.
— Что можешь сказать по факту произошедшего? — издалека заходит.
Но я не обязан догадываться, на что он намекает.
— А что произошло? До сих пор никто не сказал.
— В 16:10 сего дня тебя задержали на площади Ломоносова. Находящихся рядом ребят увезли в травмпункт. Всех троих. И все трое показали на тебя, как виновного в их избиении. У одного сломана челюсть, у второго — рука, у третьего сильно повреждена нога. Подозрение на закрытый перелом.
— Клевета, — заявляю со спокойной наглостью. — Я ни на грамм не виноват в их избиении и в их травмах.
— Это как? — смотрит на меня совсем уж по-рыбьи. — Они сами себя избили?
— В какой-то мере можно и так сказать.
Немного подумав, добавляю:
— Правом на самооборону. Гарантированным мне Конституцией. Право на жизнь, и всё такое…
— Каких девушек? На месте происшествия никого, кроме вас четверых, не было.
— А зачем им там быть? Я им сразу сказал: девчонки, дуйте отсюда. Они и дунули.
— Куда дунули? — мужик слегка теряется от моего сленга.
— В сторону Главного Здания. А дальше не видел. Самообороной занимался.
— Ладно. Что за девушки? Как зовут? — следователь Скоков приходит в себя.
— Не знаю. Не мой факультет. По-моему, химички, вроде видел их там.
Как только искин освободил тотально оккупированный им мозг, картинки произошедшего стали всплывать. Довольно фрагментарно, но для общего представления хватит. Это как смотреть фильм, где не двадцать четыре кадра в секунду, а десять или даже пять. Деталей не разберёшь, но общая картина ясна.
— Итак, — следователь принимается зачитывать составленный протокол.
Внимательно слушаю. События описаны схематично, в общих чертах, но правильно. Хотя нет, пришлось поправлять:
— Кое-что забыли, господин следователь. Сначала я потребовал, чтобы они оставили девушек в покое. Затем пригрозил полицией. Девочки по моему совету убежали, а я велел этим троим убираться с нашей территории. Это же МГУ, тут не место всяким. После этого они на меня напали.
Со вздохом следователь переписывает протокол с исправлениями.
— Подписывай, — передо мной кладётся итог многотрудных усилий.
— Не могу, — проверяю написанное, но подписывать отказываюсь. — Не имею права. При допросе должно присутствовать лицо, защищающее мои интересы, как несовершеннолетнего.
Следователь произносит короткое экспрессивное слово на «Б» и заводит глаза к потолку.
— Да не расстраивайтесь вы так. Придёт кто-нибудь из нашего деканата, в его присутствии всё и подпишем. Я могу и сейчас подписать, но это же нарушение закона, вы сами же мне это и запретите.
О том, что он только что сам велел это сделать, деликатно умалчиваю.
Отпускает меня под подписку о невыезде и после возврата всего изъятого при задержании.
— Девушек тех найди, — советует напоследок. — Без свидетелей с твоей стороны тебе будет несладко.
Пообещал. Этот день у меня точно прошёл не зря. Окончательно картина произошедшего всплывает только после отбоя. Прокручиваю её несколько раз, чтобы закрепить в памяти, и засыпаю.
Глава 11
Подписка о невыезде