Шрифт:
Многие слышали об этой истории, ибо не только российские и израильские СМИ, но и мировая пресса не так давно взахлеб ее обсуждала. За это время она обросла таким количеством фантастических версий и фактических несуразиц, что пришла пора рассказать, как оно было на самом деле.
В жизни каждого народа имеется некое вершинное достижение, которым он вправе гордиться. Достижение это становится свидетельством того, что народ этот недаром коптил небо, хотя, возможно, давно исчез с лица земли. Таковы, например, великие пирамиды древних египтян или скульптуры и философия древних же греков.
Нечто подобное, этакая индивидуальная
Герой нашей повести тоже мечтал о своей личной пирамиде. Собственно, он многократно начинал ее возводить, но всегда что-то мешало завершить грандиозный проект. В лучшем случае, все кончалось на стадии котлована. Так что если обозреть жизнь нашего героя до той точки, с которой мы начнем наше повествование, то выглядит она не шибко казисто – сплошные ямы да ухабы, да щебенка. И кучки строительного мусора былых надежд. Вот и рабы, чьими усилиями должна была возводиться пирамида, давно разбежались. Так что ни явно, ни тайно гордиться было нечем. Оставался один, последний и довольно-таки авантюрный проект. Но, если честно, он и сам мало верил в успех этого начинания.
***
В ночь перед аукционом Исидор долго ворочался и задремал только под утро, так что едва не опоздал. Залец для торгов был набит битком. Мужчины в корректных черных смокингах, дамы в вуалях и с веерами. Аукционист был в ударе, шутил, заводил публику. Зубы Исидора стали выбивать дробь, когда тот выкрикнул: «Разыгрывается лот под номером 171. О, это уникальный лот! Во всем мире сохранилось всего шесть таких книг. И одна из них перед вами. Цена несуразная. Продавец, большой кретин, между нами говоря, просит за этот раритет всего десять тыщ. Так что налетайте, дамы и господа! 11 тысяч – господин с бородавкой в правом ряду. Раз! 12 тысяч толстая дама с усами в центре».
15! 20! 32 тысячи! «Ага, уже дают больше, чем я рассчитывал, – подумал вмиг вспотевший Исидор. – Посмотрим, что дальше будет…» А речь шла уже о сотнях тысяч. «280 тысяч господин с расстегнутой ширинкой в первом ряду! – кричал аукционист, охваченный небывалым азартом. – Полмиллиона, семьсот тысяч! Миллион!!! «Миллион – раз! Миллион – два! Миллио…». Разрумянившийся, со сбившейся набок бабочкой, он готов был в третий раз ударить молоточком, купленным явно в магазине игрушек, но тут вскочил огромный человек со всклоченными волосами и бордовым от волнения лицом. Он сорвал с себя фрак и закричал: «Стойте, стойте! Я больше! Миллион и еще фрак в придачу» Публика пришла в восторг. «Точно, точно! Играем в фанты на раздевание!» – заверещали дамы и стали скидывать с себя шляпки, юбки, кринолины… Исидор проснулся, блаженно улыбаясь. «Моя взяла!» – воскликнул он и только через несколько минут осознал, что, увы, это был сон. «Но, может быть, сон в руку?» – еще надеялся он, хотя уже прозревал всю тщету своих сновидческих надежд. Наскоро выпив безвкусного чаю, он отправился по указанному адресу. И перед ним открылось унылое зрелище.
***
Увы, реальный зал, где проводился аукцион букинистических и раритетных книг, в отличие от сна, не ломился от публики. Само помещение было невелико, но и оно казалось пустырем, на котором тут и там пробиваются чахлые кустики. Кустиками были ценители и коллекционеры книг общим числом не более десятка, а их суммарный возраст на глазок перевалил за тысячу лет. Мотаясь в волнении между залом и комнатой, где на стеллажах стояли, прижавшись друг к другу, как телята на рынке, книги, выставленные на аукцион, Исидор успел подслушать обрывок разговора. Крупный лысый мужчина, видимо, устроитель этого действа, беседовал с аукционистом в лоснящемся от старости фраке с бабочкой. Тот своим обликом и повадками напоминал конферансье из кукольного спектакля «Необыкновенный концерт».
– Ажиотажа, Сеня, не предвидится, – позевывая, сказал устроитель, обводя осоловелым глазом одиноких посетителей, со скучающим видом просматривающих каталог аукциона. – Сегодня серьезных клиентов не жди. Так, шелупонь всякая…
– Да вижу, вижу, – вздохнул аукционист (вернее, лицитатор – слово, которое Исидор впервые услышал лишь пару дней назад). – Да и кто к тебе придет, когда ты в таком затрапезе?
Действительно, одежда устроителя мало соответствовала той, в которой по представлениям Исидора надлежит являться на аукцион. Он был облачен в коротковатые потертые джинсы и севшую от многократных стирок майку с надписью: «Россия, вперед!». Между джинсами и майкой подрагивал мягкий волосатый живот.
Что делает тут Исидор? Сам он не коллекционер и не ценитель антиквариата. Но полторы недели назад он привез в Москву книгу, продажа которой по его расчетам должна была принести ему целое состояние. Вернее, привез 6 одинаковых книжек. И вот сегодня на аукционе выставлялась одна из них. Так сказать, «на пробу».
***
Исидор никогда прежде не бывал на аукционах, но почему-то был уверен, что его и привезенные им книги примут с распростертыми объятьями. Еще до отбытия из Израиля нашел в интернете список самых известных книжных аукционов и выписал их адреса. В Москве он в последний раз был 10 лет назад и чувствовал себя в обновленном и сверкающем городе замшелым провинциалом. Добравшись на метро до первого в его списке адреса, он оробел. Металлическая дверь была заперта, но после несмелого нажатия кнопки распахнулась, и Исидора окончательно сразило величие тамошнего охранника и блеск его галунов. Тот с презрительной вежливостью объяснил, как пройти в офис аукционного дома, и Исидор повлекся, спрашивая каждого проходящего мимо человека, туда ли он идет, хотя инструкции цербера при входе были ясными и исчерпывающими.
Но вот и искомая дверь. Навстречу выплыла девушка, на высокой груди которой подрагивала бирка, где было крупно написано «Эксперт» и более мелко имя, так что как звать эксперта Исидору, чье зрение в последние годы оставляло желать лучшего, было не разобрать. Пришлось обращаться к ней просто «милая девушка». Девушка приветливо ему улыбнулась и пригласила присесть к столу, где громоздилась стопка очень старых книг, вызывающих невольный трепет своими кожаными с застежками переплетами.
– Вот, – засуетился посетитель, доставая из сумки книжку, – хотел предложить для аукциона.
Девушка мельком взглянула на обложку, кажется, удивилась и сказала:
– Мы такое не берем.
– Почему? – огорчился Исидор.
– У нас аукцион антикварных книг. Понимаете? А вы что принесли? Прошлого года издания.
– Но видите ли в чем дело…– пустился он в объяснения.
Девушка-эксперт слушала вполуха и явно начала терять терпение.
– Молодой человек, – сказала она, хотя по возрасту была вдвое моложе посетителя, – я вам русским языком говорю: это не к нам.
– А куда? – растерянно спросил он.
– А никуда. Никто у вас это на аукцион не возьмет.
– Но всего-то шесть штук на весь мир, понимаете?
– Да хоть бы и одна, – хмыкнула эксперт. – Вы приходите к нам лет через пятьдесят. Тогда ваша книжка хотя бы обретет статус букинистической. Может, кого и заинтересует.
– Пятьдесят лет? – Исидор, от волнения не уловивший иронии, впал в тоску. – Но я ведь не доживу…
– Пожалуй… – юная экспертша явно оценивала шансы «молодого человека» на повторный визит через полвека, как невысокие. – Зато, глядишь, потомки ваши эстафету от вас примут. Вот же люди!? Несут и несут дрянь всякую. Аукцион им подавай!