Расчет пулей
Шрифт:
Алена была из его круга, и он посмотрел на нее с интересом, не обращая внимания на работяг, ползавших по новостройке.
— Хотел бы я с вами попариться в баньке, — сказал он, глядя на Алену. В платье, облепившем ее на ветру, она, несмотря на сильную выпивку, была очень хороша, потому что молода.
Последние слова Игнатова дошли до нее, и она, слегка протрезвев, сказала с легким смешком:
— Я тоже!
И хитро сощурила глаза. Игнатов внимательно посмотрел на нее.
— Хорошо, — сказал он негромко. — Когда баньку построят, я напомню.
Глава 38 У последней черты
«…Наш общий друг перестал выходить на связь… Я мог бы взять часть денег…»
Скрипучий голос словно сорвался с пленки и умолк.
Три остывшие чашки кофе стояли на огромном полированном столе, и Меркулов попросил их заменить, когда очередная запись закончилась и они с друзьями выкурили еще по сигарете.
Чтобы избежать любой утечки информации, он приглашал Грязнова к себе. В МУРе Гончар еще числился его заместителем и рыл землю, стараясь выслужиться. Каким-нибудь образом наличие тайных записей могло стать ему известно. Поэтому на прослушивание собирались в прокуратуре, в кабинете, специально отведенном для этой цели. Третьим на прослушке всегда был Турецкий.
Грязнов уже не бледнел и не удивлялся. Ошеломляющее открытие относительно Игнатова, который оказался вовлеченным в банду «банковских», отнюдь не поразило его. Тяжелее всего он пережил предательство Гончара, с которым в молодости ловил бандитов. Его веселый прищур даже в самые трудные моменты помнился до сих пор.
— К сожалению, — сказал Меркулов, — мы все еще не собрали достаточных улик для суда. Какой друг? Какие деньги?
— Но сами для себя мы уже можем восстановить картину? — спросил Турецкий.
— Я полагаю, что пять миллионов евро взяли «банковские» под началом Борца. А наводку, безусловно, дал Игнатов. Водителям «Уралов» было велено встать на погрузку у трапов «Ила» и «Боинга». Я выяснил, что к «банковским» они не имеют отношения и согласились «срубить по-быстрому» за большую мзду. И Костя прав: пока мы не взяли те самые пять миллионов, расследование закончить мы не можем. Я думаю, что отставка Игнатова спугнет главаря «банковских». И это то, что надо. Не исключаю, что он в ближайшие дни попытается уйти, забрав весь куш. Безусловно, активизируется Гончар. Но вот должны ли мы препятствовать отъезду Игнатова, мне не ясно.
— Пусть едет, — после некоторого размышления сказал Меркулов. — Эти двое скорее сцепятся. Как только деньги будут найдены, я дам санкцию на арест Игнатова. Раньше нечего и соваться. Можно все испортить. Это тот случай, когда у стен есть уши.
— А кто такой Рыжуха? — как бы самому себе задал вопрос Турецкий. — Помнится, Игнатов говорил о нем, как об особе мужского пола. В убийстве Викулова участвовала «рыжеволосая женщина», в которой свидетельница подозревала переодетого мужчину. Может быть, это он?
Ему никто не ответил, но Турецкий понял, что друзья думают точно так же.
— Ты лучше скажи, как там наш «отпускник», юный гений разведки? — обратился Меркулов к начальнику МУРа, который держал с «отпускником» связь.
— По всей видимости, главарь «банковских» намеревается дать тягу и срочно ищет новых помощников. Он уже предлагал нашему юному другу сопровождать его в какой-то поездке на два дня. Скорее всего, у него есть надежное лежбище. Никому из прежних своих подельников не доверяет, потому что любой из них может быть страхом или деньгами подкуплен тем же Игнатовым. У нашего друга солдатский отпуск заканчивается. Поэтому главарь, если захочет воспользоваться его помощью, будет торопиться. И скорее всего, достигнув лежбища, попытается убрать свидетеля. Так что риск велик. Но без риска, как говорят… не выловишь рыбку из пруда.
Меркулов вдруг шумно вздохнул:
— Честно говоря, сам бы пошел, чтобы не подставлять молодых.
Турецкий не позволил себе усмехнуться, только сощурил глаза.
— Нет, Костя! Теперь это их время. У нас с тобой уже силы не те, быстрота, реакция не та. Я это почувствовал во время стычки с тем «арабским наемником», как я его называю.
— Который хотел заколоть прямо в больнице Марину Викулову?
— Да! — кивнул Турецкий. — Надо сказать, я был в превосходной форме. Не пил несколько дней, курил в меру. А чувствовал, что не успеваю. Что ни задумаю, он уже видит. И опережает меня, опережает. В ударах и нырках.
— Но ты же все-таки одержал верх, — нетерпеливо вставил Меркулов.
— Да! Если бы Викулов не выстрелил, неизвестно, как бы все повернулось. То есть я бы, конечно, его не упустил. А Викулов своим выстрелом все испортил, потому что убил наповал. Долго не тренировался. Но сейчас дело не в этом. То — уже прошлая история. Я хотел этим сказать, что здесь неизмеримо важнее твоя голова. И совесть! И честь!
— А «отпускник», о котором ты волнуешься, хорошо тренирован, — вставил Грязнов. — И главарю банды голыми руками его не взять. Железный парень.
Меркулову такая уверенность не понравилась.
— Что вы заладили? Железный… Сколько таких железных под крестами… в гробах… Должно быть обеспечение операции. Вот об этом сегодня и доложите.
Заместитель генерального прокурора по следствию Меркулов имел чин государственного советника юстиции первого класса, что соответствовало воинскому званию генерал-полковник. И об этом он жестко напоминал друзьям, когда считал нужным.
Допив остывший кофе и аккуратно загасив сигарету, Грязнов поднялся.
— Задание будет выполнено, — произнес он без иронии. — Но позвольте высказать еще одно соображение.
— Валяй! — коротко ответил Меркулов.
— В деле «банковских» мы подошли к последней черте. Как и когда мы перейдем ее, неизвестно. Считаю, что наши соображения относительно Игнатова надо доложить генеральному прокурору, и немедленно. Затем, по согласованию с ним, может быть, и министру внутренних дел. Перехваченные записи достаточно характеризуют генерал-майора Игнатова как одного из организаторов «банковской мафии». Потому что никем иным он быть не мог уже в силу своего служебного положения. Пусть мы не обладаем пока полными данными, но и то, что имеем, свидетельствует против него весьма красноречиво.