Расчленяй и властвуй
Шрифт:
Понимая, что имеет дело с тяжеловооруженным противником, которого не так-то просто заставить пошевелиться, адвокат начал с решительной атаки. Его клиентка, Клаудиа Торелли, человек и так эмоциональный, а в настоящее время, в силу предстоящей сложной операции пребывающая в состоянии нервного напряжения, крайне раздражена; она желает расторгнуть договор с фирмой «Пигмалион» и вернуть себе переведенную ранее на счет фирмы сумму. Нужно ли говорить, что он, Самойлов, как юрист, не одобряет столь резкой реакции и считает ее неадекватной, но желание клиентки — для адвоката закон. Наверное, ее не следует
Прежде чем ответить, глава фирмы, изображая испуг, закатил глаза кверху и схватился за сердце, совершенно так же, как делал в аналогичных случаях сам Александр Петрович.
Вот прохвост, мысленно обиделся адвокат, только театральных жестов тут не хватало.
Несмотря на испуг, речь почтенного старца струилась плавно и убедительно. Он полностью согласен с адвокатом, желание клиента — закон, это золотое правило. Но синьора Торелли является клиенткой не только господина Самойлова, но и «Пигмалиона», и для них ее желание — также закон. И здесь важно не перепутать подлинные интересы клиента с его импульсивным, быть может, непродуманным требованием. Одним словом, он просит адвоката уговорить синьору Торелли повременить, чтобы дать ей время одуматься. Дело вовсе не в деньгах: какие-то сто двадцать тысяч долларов для «Пигмалиона» — пустяк, но ведь может пострадать репутация фирмы. Уважаемый адвокат может немедленно получить исчерпывающие сведения о нескольких наиболее подходящих для синьоры Торелли почках, имеющихся в банке органов фирмы.
Примерно на такой эффект Александр Петрович и рассчитывал: теперь он имеет право задавать вопросы и совать нос в дела «Пигмалиона», разумеется, в пределах приличий.
— Но как же так? Как такое могло случиться? — запричитал адвокат. — Неужели у вас нет службы безопасности?
Из-под густых бровей Хуареса блеснул настороженный волчий взгляд, тотчас, однако, погашенный масляной пленкой благодушия.
— Что вы, что вы, почтеннейший! — замахал он руками. — Какая там служба безопасности! Простые сторожа, да и те обычно спят. В конце концов, мы всего лишь врачи, о подобных вещах никогда и не думали.
— Может быть, теперь настало время подумать, — с преувеличенной серьезностью заметил Александр Петрович. — А как выглядит подготовленная к перевозке почка? Она что, в стеклянной банке или в пластиковой упаковке?
Наивность вопроса не только развеселила главу фирмы, но и явно доставила ему удовольствие.
— Ваше простодушие подкупает. Извините, одну минуту, — он набрал номер на телефонном аппарате внутренней сети. Принесите ко мне наш фирменный контейнер, — он снова обратился к адвокату, — для транспортировки замороженных органов мы создали специальные портативные рефрижераторы… сейчас вы увидите…
Адвокат не преминул воспользоваться паузой:
— А вот… как говорится, в порядке бреда, чисто теоретически… если бы мне удалось найти эту самую почку… На что бы я мог рассчитывать?
Снова сверкнул короткий колючий взгляд, мгновенно растаявший в снисходительной улыбке.
— Вы получите
В кабинет вошел человек в белом халате и положил на стол шефа коричневый чемодан. Его специальное назначение снаружи никак не усматривалось — банальнейший чемодан средних размеров, с каким въезжает в Москву каждый второй иностранный турист.
«Любопытно, случайно это или сделано с расчетом», — успел сформулировать в уме вопрос адвокат.
Хуарес открыл чемодан с какой-то особой мягкостью жестов, пожалуй, даже с ласковостью — Александр Петрович понял, что контейнер составляет предмет личной гордости главы «Пигмалиона». Под крышкой обнаружилась сияющая серебром поверхность внутреннего контейнера, а также клавиатура управления.
— По сути, это — большой термос, — лекторским тоном давал пояснения Хуарес, — плюс миниатюрный компьютер, поддерживающий нужный температурный режим. Может включаться в сеть, либо работать в автономном режиме, на аккумуляторе — в течение десяти дней без подзарядки.
— Значит, — спросил адвокат, — если почка синьоры Торелли попала в руки, скажем так, несведущих людей, она будет в сохранности еще ровно семь суток?
— Увы, так, — подтвердил Хуарес.
Он медленно, с явной неохотой, закрыл чемодан и встал, утомленной улыбкой давая понять, что научно-популярная лекция окончена.
Адвокат поднялся тоже и стал хлопотливо благодарить за любезный прием и несказанное удовольствие, полученное от общения с просвещеннейшим из бизнесменов.
— Ах, чуть не забыл, — уже сделав шаг к двери, он вернулся к столу хозяина, — мне ведь нужны данные о почках, предлагаемых синьоре Торелли, чтобы мы имели возможность проконсультироваться с ее врачом.
— Это само собой разумеется. Вы получите их немедленно. И имейте в виду, что по разработанной учеными нашей фирмы системе успешность трансплантации гарантируется в случае совпадения у пациента и донора примерно тридцати биохимических параметров. Мы предлагаем вам органы с достаточным уровнем соответствия.
— Ну, — адвокат развел руками, изобразив на лице любезную улыбку, — здесь я буду полностью полагаться на личного врача синьоры Торелли.
— Если врач найдет степень совпадения недостаточной, мы в течение нескольких дней подберем орган для синьоры Торелли с любым реально возможным уровнем совпадения, — в глазах Хуареса мелькнуло едва уловимое выражения досады и сомнения.
Адвокат не обратил бы на него внимания, если бы не привык во время перекрестных допросов ловить на лицах свидетелей это сочетание досады, что сказал лишнее, и сомнения, заметил ли промах судья. Что же он сейчас выболтал… что за несколько дней может добыть какую угодно почку?.. Ведь, действительно, странно…
— Отдел информации этажом выше, точно над моим кабинетом, — завершил свою речь генеральный директор.
— Видите ли, — суетливо потоптавшись на месте, попросил адвокат, — мне будет как-то неловко самому представляться. Не могли бы вы им позвонить и объяснить, кто я такой?