Раскаленная стужа

Домнинг Дениз

Ровена кивнула за лорда Грэстана.

– Он клянется, – сказал она.

– Я не могу дать ему то, на что он уже потерял право, – сказал Рэннольф, с трудом поднимаясь. Его слова прерывались из-за тяжелого дыхания. Что, в нем заговорило чувство оскорбленного достоинства? – Он напал на меня, и нанес мне смертельную обиду. Его жизнь больше не принадлежит ему, она моя.

– Придержи язык, – бросила ему Ровена. В ее голосе чувствовалась решимость. – Твое упрямство привело к этой злополучной женитьбе. Потом опять твое упрямство довело нас до теперешнего положения. А теперь

ты собираешься осудить нас на смерть только ради того, чтобы из гордости сказать, что его жизнь принадлежит тебе? Хорошо же, я не позволю нашему ребенку умереть оттого, что ты слишком упрям, чтобы поступиться своей гордостью.

За ее словами последовало молчание, затем раздался короткий смешок Рэннольфа.

– Я хотел сказать… Никола, моя жена права. Это я свалил все эти несчастья на свою голову. Если это будет в моей власти, я не посягну на жизнь и свободу вашего отца.

Девушка вздохнула так глубоко, что поднос покачнулся.

– Благодарю вас, – сказал она. Никола опустилась на колени рядом с ними. – Милорд может сидеть самостоятельно? Нет? Это плохо, потому что нам будет сложно снять с него кольчугу.

Никола поставила рядом ведерко, поднос и лампу.

– Лорд Грэстан, нам придется вытянуть ваши руки. Если плечо сломано, с этим ничего нельзя поделать, вам придется терпеть боль.

– Я буду считать ее наказанием за свою глупость.

– Не смейся, – воскликнула Ровена. – Я не могу переносить, когда ты смеешься над этим.

Никола взялась за кольчужный подол.

– Приготовьтесь. Держите его прямо, – приказала она леди Ровене. – Не давайте милорду упасть, пока я не закончу.

Ровена сделала, как ей было велено, и смотрела на девушку, выполнявшую свою задачу с такой же уверенностью, которую леди Грэстан проявляла в управлении хозяйством. Никола умело и быстро справилась со своей работой. Имея на себе только заскорузлые от крови штаны, лорд Грэстан сел, тяжело навалившись на свою жену, в то время как Никола вынимала мелкие кусочки металла из его ран на ноге и спине, там, где стрелы пробили кольчугу. Наконец, девушка с облегчением опустилась на корточки.

– Вам повезло. Ничего не сломано, никаких глубоких повреждений. Много дней вам не избавиться от багровых кровоподтеков. – Она еще раз промыла его бедро, оставаясь совершенно спокойной при виде крови, которая продолжала сочиться. – Я чувствую себя предателем. Мой отец ранен куда тяжелее.

– Никола, – со вздохом сказал Рэннольф, – я молюсь, чтобы он выжил, потому что нам нужно о многом переговорить.

Раздался стук в дверь.

– Леди Никола? – прошептал кто-то в замочную скважину.

– Иду.

Высокая девушка проворно поднялась на ноги, отперла и распахнула дверь. Двое слуг вошли в помещение, один нес тюфяк и горшок, другой – белье и кувшин. Они положили свою ношу и удалились. Никола тихо заперла за ними дверь.

– Леди Мэв не должна знать, что мы вами занимаемся. После того, как я зашью вашу ногу, мне нужно уйти. Вам придется самим приготовить себе постель, миледи.

В ее интонации послышался оттенок насмешки, как будто она думала, что на эту работу леди Грэстан не способна.

Рэннольф

засмеялся, но тут же смолк от боли.

– Это она умеет, – хрипло сообщил он. – Она может даже сама причесываться и одеваться.

– О, любимый, не смейся, – Ровена снова сделала ему замечание, – здесь нет ничего смешного.

Его рука сжала ладонь жены.

– Милая, когда есть выбор – смеяться или плакать, я предпочитаю смеяться. Кроме того, наше положение значительно улучшилось за последние минуты.

– Подожди, – сказал Рэннольф, – у меня кружится голова. Если я свалюсь на жену, то могу причинить вред ей и ребенку, которого она носит. Сначала дай мне воды, потому что у меня в горле пересохло от жажды, а потом позволь лечь.

Никола помогла ему напиться из кувшина разбавленным вином, а Ровена быстро приготовила постель, раскинув на полу тюфяк. На него они уложили Рэннольфа. Ровена держала мужа за руку и нежно гладила его по волосам, пока девушка занималась штопкой.

Когда лорд Грэстан окончательно понял, что вернулся к жизни, девушки уже не было в комнате. Жена сидела рядом и, хотя Рэннольф еще не открывал глаз, он почувствовал, что Ровена плачет. Это было понятно, потому что его безрассудство привело их в такое положение. Только стыд удерживал его от того, чтобы заговорить с женой.

Внезапно она прижала к себе его пальцы и стала целовать их.

– Я не могу переносить мысль о том, что ты можешь умереть, – прошептала она. – Пожалуйста, не умирай.

Она вздохнула и сжала его руку в своей.

– Не плачь, милая, – пробормотал он, – я не умру.

Узнав, что он снова пришел в сознание, она только разрыдалась еще горше.

– О, Рэннольф, я так боюсь. Мы были вместе так недолго. Не покидай меня, я люблю тебя.

Эти слова заставили его задохнуться от затеплившейся надежды, потом он вздохнул, как будто признавая невозможность этого.

– Ты говоришь так, потому что напугана. И, как ни приятно мне это слышать, я думаю, что ты ошибаешься, – выговорил он, останавливаясь через слово, чтобы перевести дыхание. – Вплоть до недавнего времени я не был идеальным мужем, а теперь чуть не загубил твою жизнь. У тебя не было достаточно времени даже на то, чтобы хорошенько узнать меня, и еще меньше, чтобы полюбить.

И все же, в нем начала расти отчаянная потребность услышать, чтобы она повторила свои слова. Он хотел еще раз убедиться в их истинности.

Ровена свободной рукой вытерла слезы, оставившие дорожки на ее щеках, и порывисто вздохнула.

– Но я знаю тебя уже несколько месяцев, начиная с февраля.

– Едва ли можно так говорить. Я редко бывал рядом с тобой.

– Да, ты отсутствовал, но рядом были твой сын, брат, твои люди. Твоя доброта отражалась в их глазах, когда они вспоминали о своем господине, и я слышала рассказы о благородных поступках, которые ты совершал. Каждый раз, когда я смотрела на Джордана, я видела тебя. Да, ты бывал сердит, но за это извинился и все мне объяснил. Потом, в нашей постели… – Вдруг притихший голос Ровены стал робок. – Ты не обижал меня и не причинял боли, ты заставил меня полюбить тебя.