Раскинулось море широко
Шрифт:
Так что инструкции инструкциями – но, вероятно, подобно адмиралу Нельсону – фон Мюкке приложил бы свою подзорную трубу к тому глазу – который слеп, и с чистой совестью бы произнёс – «Какие нарушения нейтралитета? Ничего не вижу!»
Но здесь, майне херрен… здесь произошло нападение злобных азиатов на представителей белой расы!
Вот только не надо считать фон Мюкке расистом! Он с равным уважением относился к людям – кто бы они ни были: баварцы, тирольцы, мекленбуржцы, швабы, пруссаки или даже саксонцы… впрочем, последних он считал всё же несколько Das schmutzige Blut… ну, Вы же понимаете… разные там полячишки примешались… и жиды, опять же… одним словом – Mischling!
А
Ну, в лучшем случае – япошата, это Untermensch, так сказать – переходная стадия… Немецкий офицер уважает права животных, но переговоров с ними не ведёт!
И поэтому, когда к фон Мюкке следом за Тундерманом Первым появился японский консул (японцы в Циндао были, около тысячи человек – в основном мелкие торговцы, ремесленники и прислуга) -то господин военный губернатор вначале долго выяснял, в каком японец чине, потом сравнивал по специальной табличке его чин со своим – а когда убедился, что его чин выше – с огромным удовольствием на японца наорал.
Если бы мама японского консула восприняла бы всерьёз то, о чём намекал японскому консулу фон Мюкке – ей бы хватило позора до конца её жизни… одна только предполагаемая интимная связь со свинской собакой, от которой и был зачат несчастный консул, чего стоила!
Не говоря уже о том предположении, что именно фон Мюкке и является истинным отцом японского консула… всё-таки пребывание фон Мюкке в качестве военно-морского агента в Петербурге не прошло даром, существенно обогатив и разнообразив его лексикон.
… Циндао был связан подводным кабелем со всем цивилизованным миром – через Вейхайвей…
И в течение часа из монументального, с дорическими колоннами, здания Имперской Почты было отправлено две телеграммы – одна в Токио, в МИД… вторая – собственно в Вейхайвей…
… Капитан Королевского Флота (точнее, Флота Короля, но первое – вернее… флот державы, над которой не заходило солнце – был поистине королевским… ) Артур Кроми внимательно перечитал длинную и обстоятельную депешу…
«Конечно, не по -джентльменски прибегать к услугам подобных субъектов… честная игра, и всё такое! Но – разгрызи меня Господь – мы не в Регби! И этот продажный гунн – всё же крайне полезен. С какой истинно немецкой педантичностью он изложил список боевых повреждений русского крейсера, перечислил его оснащение и вооружение… да, шесть сорока пяти -калиберных 120-мм, шесть пятидесяти-калиберных 75-мм, именно так и написано у Джейна. Точь в точь. Этот „руски“ просто опасен. Нет, выпускать его не следует! Вон он как ловко расправился с двумя японскими авизо… на одном, вроде, погибли наши? О, шит! Булл шит! Это „Иванам“ с рук не сойдёт.
Нет, надо немедленно известить адмирала! Нашего карманного адмиралчика…»
Солнце слепило глаза адмиралу Того. Будто огненный обруч стягивал виски… и ветер, это проклятый ветер… сильно болела левая половина головы. А правая рука – онемела, её как будто покалывали сотни крохотных иголочек…
Он разлепил ставшими будто свинцовые веки – и, превозмогая себя, спросил:«Каков ответ?»
Адъютант раскрыл кожаную папку с вытесненной на обложке хризантемой и прочитал:«Комендант Циндао сообщает, что русский корабль „Hertson“ находится в гавани под защитой германского флага. Корабль в установленном порядке разоружен, не может принимать
«Слова, слова… этот проклятый гайджин просто издевается над нами! Приступить к операции „Восхождение на гору Ниитака!“»
В предутреннем тумане несколько японских истребителей проскользнули в гавань…
Они твёрдо знали, к какому причалу им идти – у каждого командира была на руках подробная схема гавани, вычерченная аккуратной немецкой рукой!
Атака была внезапной, стремительной и удачной!
Однако вследствие совершенно непонятного стечения обстоятельств они вместо «Херсона» торпедировали корабль Императорского и Королевского флота Броненосный Крейсер «Мария-Терезия», порт приписки Триест, в недобрый час прибывший в Циндао с дружественным визитом.
К счастью, никто из австрийского экипажа не пострадал – только на камбузе был ошпарен лакомившийся в эту минуту компотом баталер Гашек, будущий автор знаменитой книги «Тсу-Сима, или похождения бравого матроса Швейха», полную искромётных Die jьdischen Schutken.
Однако сам крейсер торжественно и величаво, как сама Двуединая монархия – сел на грунт прямо у стенки… вот как можно перепутать первый причал и пятнадцатый? Уму не постижимо… и ведь силуэты с «Херсоном» совсем разные…
На отходе японцы были обстреляны брандвахтенным миноносцем S-71 (бывшим китайским, трофеем из Таку) и в ответ наваляли ему по полной(три немецких 47-мм против полутора десятка от 57 до 75-мм).
При этом с японских эскадренных миноносцев вперемешку с «Тенно хейку банзай!» доносились возгласы «Хуррей!» и звуки песни «Правь, Британия, волнами!»(последнее обстоятельство так и осталось доселе неразгаданной загадкой века… )
Очевидцы рассказывают, что в последние минуты на палубе немецкого кораблика собрался остаток его экипажа, который запел – Nach oben Sie, die Genossen, allen nach den Stellen! – песню про подвиг героического крейсера Viking, по русски же – «Варяг»…
Когда же волны захлестнули чёрно-белый флаг Флота Открытого Моря, моряки на прощание троекратно прокричали «Хох!»…
Кайзер Вильгельм Второй пробежался из угла в угол кабинета и остановился, как вкопанный, у стола: «Еще раз… и эти косорылые макаки посмели! На крепость Великогерманской империи немецкой нации! Посягнуть!! Я ничего не путаю? Доннерветтернохэмальквачундшайзепоцтаузенд!! Телеграмму кузену Михелю – „В этот тревожный час, когда, инспирируемые англичанами недочеловеки посягнули на святые устои цивилизации… “»
… Реконструируя в последствии события той ужасной зимы, которая ввергла Человечество в ужасающую, непревзойдённую до сего дня (и к счастью, что не превзойдённую) мировую бойню, продолжавшуюся немыслимо долгий срок – семь ужасных месяцев, жертвой которой стали более миллиона только погибших, с обеих сторон, задаёшься вопросом – что же побудило адмирала Того отдать тот роковой приказ?
Автору кажется, что адмирал уже ТОГДА был нездоров… посудите сами:
Внезапное онемение или слабость определенной части лица, руки, ноги (особенно одностороннее).
Внезапное ухудшение зрения одного или обоих глаз. (у Того – правого глаза)
Внезапный паралич (обычно односторонний). (у Того – онемение правой руки)
Внезапное головокружение или головная боль с тошнотой и рвотой. (голова у адмирала сильно и часто болела!)
Внезапное затруднение речи. (адъютант адмирала, лейтенант Ичимидзу Сакаси отмечал, что в иные моменты ему было трудно стенографировать)