Расколотое королевство
Шрифт:
— Лорд Танкред, — сказал он, крепко пожимая руку, когда я наклонился к нему с седла. — Я слышал, вы пережили немало приключений. Значит, валлийцам не удалось убить вас.
— Пока нет. — Я улыбнулся в ответ. — И надеюсь, у них это никогда не получится. Что ты здесь делаешь?
— Продаю и покупаю, — ответил он. — А что же еще? Нет лучше места, чтобы делать деньги, чем город, в котором расположилась армия.
— И нет лучше места, где можно выгодно продать новости.
— Вы слишком хорошо меня знаете, — сказал он. — Честно говоря, я мало что могу добавить к уже известным новостям. И
— Да уж, — признал я. — Правда, не могу сказать, что это знание мне очень помогло.
— Я вижу, вы носите ковчежец, — заметил он, кивая на бронзовый крест у меня на шее. — Я думал, он найдет место на алтаре вашей церкви. Кажется, священник был заинтересован в нем больше, чем вы.
— Он попросил меня не снимать реликвию, чтобы святой мог защитить меня в бою, — сказал я. — И так как я все еще жив, то полагаю, он хранит меня.
— Должен сказать, что жалею об этой сделке. Моя жена очень огорчилась, когда я сказал ей, что продал святые мощи всего за фунт серебра. Она бы никогда не согласилась на эту цену. Она даже стукнула меня по голове. — Он потер затылок. — Я потом несколько дней ходил с шишкой.
— Значит, твоя жена теперь здорова?
— Ну, вполне, спасибо, — вежливо поблагодарил он. — Вообще-то она крепкая женщина, сильная, как бык.
— Надеюсь, болезнь к ней больше не вернулась?
— Болезнь, милорд? — Бартвалд нахмурился, а потом, кажется, вспомнил. — Ах, да, — поспешно сказал он. — Ужасное было время, слава Богу, теперь все хорошо. Честно говоря, я не видел ее в лучшем здравии, чем сейчас. — Он указал на ковчежец. — Но думаю, ее с нами не было бы, если бы не помощь благословенного святого Матюрена.
— Матюрен? — перебил его я. — Ты же говорил, что это святой Игнатий.
— Игнатий, конечно, — ответил он, внезапно покраснев до корней волос. — Я так и хотел сказать. Волосы святого Игнатия.
— То есть кость.
— Что?
— Ты мне сказал, что это косточка с его ноги.
— Точно! — воскликнул он, просияв, как будто только что доказал свою правоту. — Кость с ноги, в самом деле.
Разочарованный, я сдался. Я подозревал, что Бартвалд просто морочил меня, но не был полностью уверен. Бесполезно было пытаться вывести его на чистую воду. Несмотря на всю мою симпатию к нему, мне часто казалось, что мы играем в некую игру, правила которой я не совсем понимаю. Хуже того, в результате этой игры я всегда оказывался в проигрыше. Быстрый на словах и уверенный в манерах, Бартвалд имел вид человека, способного продать вам вашу собственную рубашку, если решит, что это может принести ему выгоду. И сумел бы убедить вас, что вы заключили хорошую сделку.
— Валлийцы придут, — сказал я. — Они знают, что мы ослаблены, а Бледдин, несомненно, захочет отомстить за смерть своего брата. Я не знаю, как скоро они будут здесь, но уверен, что ты не захочешь их дожидаться. Впрочем, мы могли бы обратиться к ФитцОсборну, чтобы он дал тебе копье и отправил на стену защищать город.
— За меня не опасайтесь, — успокоил Бартвалд. — Обещаю, что мы с Квилмендом, — он потрепал шею мула, — уберемся отсюда задолго до появления врага.
— Квилменд? — Мое знание английского было далеко от совершенства, но я уже знал достаточно, чтобы перевести это слово. — Ты назвал этого кабысдоха Мучителем?
— Выбирайте выражения в его обществе, — быстро сказал он, зажимая руками уши мула и с негодованием глядя на меня. — Он мой верный друг и очень даже сильный. Просто не любит выставлять напоказ свои достоинства. На прошлой неделе один человек попытался ударить моего мула, так он укусил его за руку так, что оттяпал все пальцы, кроме большого. Если бы он захотел, то наверное, мог бы и голову наглецу снести.
Не догадываясь, что мы говорим о нем, Квилменд продолжал печально жевать свое сено. Над его спиной жужжали мухи, и он иногда лениво взмахивал хвостом, чтобы отогнать их.
— Тогда постарайся, чтобы слухи о нем не дошли до ФитцОсборна, — предупредил я. — Если он узнает, что твой мул такой бравый вояка, он поставит его в первом ряду со щитом.
— Я никогда не говорил, что Квилменд убил кого-то вреднее мухи. Честно говоря, он совсем не кровожадный, просто не привык давать себя в обиду.
Он оставил меня на минуту, чтобы переговорить со своим соотечественником, седобородым стариком, который предлагал жареную на палочке курицу в обмен на горшочек мази, один из тех, которые купец расставил на скамейке перед своей тележкой.
Сделка была заключена, и Бартвальд вернулся ко мне, уже разрывая жареную курицу на куски.
— Извините меня, — сказал он между двумя глотками. — Я давно не ел. Не хотите ножку?
Я поблагодарил, отказался и уже собирался спросить, где он успел побывать после нашей последней встречи, как он махнул куриной ножкой в сторону церкви Святого Элмунда на другой стороне площади.
— Ваши друзья? — спросил он.
К нам направлялся отряд из пяти рыцарей во главе с Беренгаром. После возвращения из экспедиции я, как мог, избегал его, и сейчас у меня не было ни малейшего желания видеть его рожу.
— Не совсем, — ответил я.
Сказка о том, как Беренгар захватил в бою валлийское знамя, уже начала распространяться по лагерю, так что теперь все вокруг пели ему дифирамбы, чествуя как героя за его подвиги и количество убитых врагов. Кое-кто даже начал поговаривать, что именно он убил Риваллона, и хотя мы оба знали, что это неправда, он не делал никаких попыток отрицать это.
Толпа расступилась, чтобы дать дорогу ему и его свите. По лицам рыцарей я догадался, что все они вместе с Беренгаром были в моей диверсионной армии и сохранили непоколебимую преданность ему. Как обычно, Беренгар сохранял кислый вид: не припомню, чтобы я видел его с другим выражением лица.
— Болтаешь с нашим врагом, Танкред? — сказал он, останавливаясь перед нами. — Или собирался сказать мне, что ничего не знаешь?
— Не знаю чего? — спросил я.
— Мы должны арестовать всех оставшихся в городе странствующих торговцев и коробейников и конфисковать их товары. Сегодня утром был отдан приказ.
Я нахмурился.
— Это еще зачем?
— Чтобы помешать им продавать сведения о нашей численности и расположении на ту сторону Вала. Трое уже признались в шпионаже в пользу противника. Не сомневаюсь, что и остальные развяжут языки, когда мы правильно зададим им вопросы.