Расколотые легионы
Шрифт:
– Крейсеры или больше, один – капитальный корабль.
– Обозначение?
– Неизвестно, но предполагаю, что «Альфа» или «Бета».
– Астропаты что-нибудь слышат? – спросил Тиро.
– Они подтверждают показания дронов дальнего действия.
– Как скоро они доберутся? – спросил Сайбус.
– На данный момент оценка ожидаемого время прибытия на Лерну Два-Двенадцать – не более пятнадцати часов, – отрапортовал Таматика.
– Значит, нам надо спешить, – произнес Сайбус. – Что известно о присутствии внизу Альфа-Легиона?
– Ничего, в
– Ты это уже говорил. Просто дай мне чертову оценку, с которой можно работать.
– Подобные корабли обычно не перевозят легионеров, – сказал Велунд, – но лучше считать, что здесь нестандартный случай. Если исходить из его незначительной площади жилых помещений, команда насчитывает два или три отделения. Максимум тридцать воинов.
– Слишком много для гарантированной победы в открытом бою, – проговорил Тиро.
– Но нам необязательно вступать в открытый бой, – вмешался Медузон, чье изображение стало четче, как будто подчиняясь его воле.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Тиро; болезненная усмешка на искалеченном лице Медузона ему совсем не нравилась.
– Пришло время сыграть с Альфа-Легионом в их собственную игру.
Полет через верхние слои атмосферы был нормальным, пока «Штормовой орел» не достиг тропопаузы. После этого Тиро ждал один из самых жестких спусков на его памяти, а ведь он десантировался побольше многих.
Потоки жара с платформы смешивались с холодным воздухом над ней и порождали яростные бури. Ревущие порывы воздуха бросали корабль из стороны в сторону. Грав-фиксаторы, обеспечивавшие безопасность легионеров, оуказались нужны как никогда.
– Ругать летчика, наверное, смысла нет, – пробурчал Вермана Сайбус, ударившись головой о штангу своего фиксатора.
– Сабик Велунд набрался от Шарроукина дурных привычек, но он по-прежнему наш лучший пилот, – ответил Тиро.
Сайбус склонился вперед, насколько позволяли фиксаторы, и сложил перед собой руки, словно в молитве.
Тиро знал, что за этим последует.
– Ты должен нас вести, – заявил Сайбус.
– Вермана, мы это уже обсуждали, – ответил Тиро. – Я не буду выглядеть в броне убедительно из-за кибернетики. Командовать должен ты. Я пойду во второй волне, вместе с Медузоном и его воинами.
Сайбус неприязненно осмотрел отсек.
– Меня не для такой войны создавали.
– Меня тоже, но с такой уж войной мы столкнулись. И мы либо будем сражаться, либо уйдем.
Сайбус дернулся назад, как будто Тиро его ударил.
– Железный Десятый кладет войнам конец, а не оставляет их незаконченными.
Тиро кивнул и поднял сжатый кулак.
– Наши враги – железо на наковальне.
– А мы – железо в руке, – закончил Сайбус и опять окинул взглядом отсек и собственную броню. – И все же мне не нравится... это.
Осмотрев доспехи Сайбуса, Тиро был вынужден согласиться. Помимо них в десантных фиксаторах сидело четырнадцать воинов-Железноруких, но все они вместо черного были облачены в позаимствованные сине-серебряные
– Мы используем броню врага, – произнес Сайбус, с отвращением взглянув на доспехи и плюнув на пол, как будто пытаясь очистить рот от самой этой идеи.
– Неприятно, согласен, – произнес фратер Таматика, проходя через трясущийся отсек и используя для поддержки руки серворанца, – но эффект полной внезапности – наша единственная возможность захватить платформу целой.
– И все же мне не нравится, что наши воины носят цвета другого легиона, – сказал Тиро.
Таматика ответил:
– Твоя реакция справедлива, но таковы уж трудности, которые ставит война перед теми, кто сражается на самом ее краю. Ты, по крайней мере, освобожден от этого бремени благодаря обширным аугментациям.
Железорожденный двинулся дальше, качаясь в ритме с мечущимся кораблем. У задней рампы, куда он направлялся, сидел на корточках, как тень гаргульи, Никона Шарроукин. Гвардеец Ворона не нуждался в ремнях и фиксаторах: он держал баланс с устойчивостью воина, находящегося в полной гармонии с собственным телом.
Серворуки Таматики вытянулись и подсоединились к механизму сбоку от рампы. Сразу после этого три лампочки на панели сменили цвет с красного на оранжевый.
По корабельному воксу раздался голос Сабика Велунда:
– Приближаемся к месту высадки. Выходим через девяносто секунд.
Тиро, Сайбус и остальные Железнорукие подняли украденные шлемы и закрепили их на горжетах. Долю секунды перед глазами Тиро все плыло: органы его чувств соединялись с сенсорами доспеха. Постепенно дисплей начал заполняться данными, и его окружили решетки целеискателя, иконки состояния, ориентирные маркеры и указатели задач.
– Мы пролетим один раз, низко и медленно, – сказал Таматика. – Затем приземлимся.
Грав-фиксаторы, удерживавшие переодетых Железноруких, вышли из зажимов, и одновременно начала опускаться задняя рампа. В корабль с ураганной силой ворвались обжигающие потоки черного дыма.
– По крайне мере, они в нас не стреляют, – прокричал Таматика сквозь грохот, наклоняясь к смоляным облакам. Вихри пыльного воздуха гуляли по всему отсеку.
– Мне кажется, я бы предпочел, чтоб стреляли! – ответил Тиро, вставая вместе с остальными Железнорукими.
«Грозовая птица» Шадрака Медузона, едва видимая за дымовой завесой, следовала за ними.
Ей не повезло получить модификации от Велунда и Таматики, и турбулентность доставляла кораблю куда больше проблем.
– Шестьдесят секунд.
Тиро и его Железнорукие повернулись к опущенной рампе.
– Хоть я и не с первой волной, земли я коснусь первым, уж не сомневайтесь, – сказал Тиро.
– Где Шарроукин? – спросил Сайбус.
Видимость отсутствовала, но Шарроукин пронзал мутную завесу тьмы и пепла, как турбопенетратор пронзает плоть. Он контролировал угол падения, крепко прижав руки по бокам и выпрямив ноги, а между тем внизу расцветал красно-оранжевый огненный шар.