Раскоп у Волчьей сопки
Шрифт:
Под сосновыми ветвями мир словно замер или исчез вовсе. Поцелуи стали такими, будто в темноте можно было не стесняться. Пахло хвоей и влажной древесной корой. Вере казалось, что земля уходит из-под ног. Саша целовал её шею, тяжело дышал и снова возвращался к её губам. Вера уже хотела предложить ему остаться. Как вдруг раздался голос:
– Эй! Вы чего тут? – у палатки стоял Артём.
Вера чертыхнулась.
– А ты чего? – зло спросил Саша, отстранившись от Веры.
Всё волшебство разом испарилось.
– Алка коврик забыла, – ответил Артём. Он смотрел
– Бери. Он там, в палатке, – сказала Вера.
– Не буду я в вашей палатке шариться, – возмутился Артём. – Вер, достань сама, пожалуйста.
Вера полезла в палатку, достала Алкин коврик:
– Вот, держи.
Парни сверлили друг друга взглядом.
– Спокойного дежурства, – произнесла Вера, чтобы разредить обстановку.
– Спасибо, – с раздражением кивнул Артём.
Когда тот ушёл, Саша снова обнял Веру.
– Знаешь, что он сказал в первый день тут?
Вера помотала головой.
– Что ты его девушка. И чтобы я к тебе не лез.
Вера хмыкнула.
«Детский сад», – подумала она. Коновалов и в институте проявлял к ней повышенное внимание, но больше в виде шуток и подколов.
– Мы-то знаем, чья я девушка, – ласково напомнила Вера.
Саша улыбался.
– Спокойной ночи. – Вера поцеловала Сашу в щёку. – Я спать.
– До завтра, – сказал ей на прощанье Саша.
В палатке Вера долго ворочалась, хотя очень устала. В конце концов, включила фонарик, достала блокнот и стала писать. Подробно описала прошедший день, баню по-чёрному, деревенский дом и Раису Ивановну. Когда она писала про Сашу, то, сама того не замечая, теребила крестик, двигая его по холщовой верёвке туда-сюда. Снаружи доносились звуки гитары и негромкие голоса. Вера отложила блокнот и, перед тем как уснуть, подумала немного о том, чем отличается любовь от влюблённости.
Этой ночью Вера спала крепко. Но под утро ей стало казаться то ли наяву, то ли во сне, что кто-то ходит кругами вокруг палатки. Сквозь дрёму она слышала голос Аллы. Вера заметалась, перевернулась на другой бок и вновь провалилась в глубокий сон.
Глава 5
Солнце ещё не встало. Веру разбудил настоящий Алкин голос. Она звала снаружи:
– Вер, вер! Вставай, Вер.
– Да что? – сонно и зло ответила Вера.
Алла не заходила в палатку.
– У тебя значок есть?
– Блин, какой на фиг значок?
– Комсомольский. Есть?
Вера подумала, что ей снова снится какой-то бред. Она перевернулась на другой бок, не открывая глаз.
– Вер! Вера! – звала Алла. – Тебе жалко, что ли?
Вера открыла глаза. Сквозь брезентовый верх палатки проникал совсем тусклый утренний свет. Часы показывали полпятого утра. Алла продолжала звать. Вера выругалась.
– Нет у меня комсомольского значка, – стараясь смягчить грубый тон, сообщила Вера.
–
«Опять какую-то дурь придумала, как на лошади скакать», – спросонья подумала Вера.
– Сама возьми, – крикнула она Алле.
– Не могу. Вер, ты подруга мне или нет?
Вера вздохнула, нащупала Алкину сумку, выпихнула её из палатки.
– Спасибо, – сказала подруга.
– На здоровье, – недовольно буркнула Вера и сразу забралась обратно в спальник.
Вера чуть не проспала завтрак. Её разбудил Саша. Сквозь редкие облака пробивался алый рассвет. Все уже рассаживались за столом. Дежурили сегодня Виталя и Коля. Вера торопливо умылась. Её не покидало чувство, будто она ещё спит. «Странно, что Алла не разбудила». Вспомнилась утренняя суета и глупый вопрос про комсомольский значок.
Алла была на себя не похожа: рыжие волосы собраны в аккуратный пучок, на лице ни грамма косметики, даже помады. От чего Алла казалась непривычно бледной и невзрачной. Но более всего поражал её наряд. На ворот туристической рубашки она повязала красный галстук. На клапане нагрудного кармана блестел маленький красный флаг с золотистыми буквами ВЛКСМ. «Значит, нашла комсомольский значок».
– Алл, ты на парад, что ль, собралась? – со смешком заметил Виталя.
– Опрятный вид – залог дисциплины, – неестественно ответила Алла.
– Очень верно, – неожиданно встрял Артур Владимирович, сидевший неподалёку. Его тронутые сединой волосы были аккуратно зачёсы назад так, что не торчало ни единой волосинки. Карие глаза казались почти чёрными. И что-то пугающее в этих глазах странно контрастировало с лёгкой добродушной улыбкой.
Виталя удивлённо поднял брови. Лёва прыснул. А вот Артём сегодня не шутил и не паясничал. Он сидел какой-то встрёпанный, с ошарашенным видом и нервным жестом убирал с глаз русые волосы.
– Алла, всё нормально? – почти шёпотом поинтересовалась Вера через стол.
– Всё прекрасно, – выдала Алла, но лицо её ничего не выражало.
«Ладно», – подумала Вера. Но беспокойство крошечным червячком зашевелилось внутри.
Небо затянули перистые тонкие облака. Сквозь них, словно через кружевную салфетку, тянулись к земле косые лучи утреннего солнца. Вера смотрела на солнце и на облака, но чувствовала лишь тревогу.
Когда с овсянкой было покончено, день пошёл по заведённому порядку. Студенты потянулись на раскоп. Артём плёлся где-то в хвосте. И Вера специально отстала.
«Нужно спросить: не случилось ли чего на дежурстве?» – подумала она.
Коновалов шёл, уставившись под ноги, ничего не замечая вокруг себя.
– Артём, – неуверенно начала Вера, – как на дежурстве было?
От неожиданности тот вздрогнул и чуть не споткнулся.
Он, обычно весёлый, сейчас выглядел потерянным.
– Ну, э… – мямлил Артём.
Вдруг он посмотрел Вере прямо в глаза, пристально и серьёзно, словно решаясь на что-то.
В этот момент рядом оказался Саша и по-хозяйски обнял Веру, как будто заявляя на неё свои права.