Распахни врата полуночи
Шрифт:
Не менее интересно оказалось рассматривать изображения самого поселка в начале прошлого столетия. Вглядываясь в эти черно-белые кадры, я будто играла в игру «найди десять отличий», пытаясь сопоставить увиденное во время прогулки и запечатленное на фотобумаге. Вот главная улица — вполне узнаваемая, заключенная в каменный желоб, образованный фасадами соединенных в сплошную стену домов. Эти здания, существовавшие и сто лет назад, сохранились до сих пор — отреставрированные, отремонтированные, жилые. Церковь, еще относительно молодая в то время, величественно возвышается на своем постаменте. По лестнице спускаются люди, возвращающиеся с воскресной мессы. Только нет пока на этой улице машин — она пешеходная. И не проложен асфальт. Да вот еще на месте новомодного супермаркета зияет дыра.
Я переходила от одной фотографии к другой, читая сделанные к ним подписи, — кто изображен на снимках, каким годом датируются, из чьего семейного архива предоставлены.
Я где-то вычитала, что причины многих наших страхов или неприятных ощущений кроются в прошлых жизнях. Так, заставляющий ежиться скрип по стеклу похож на лязганье оружия. Что произошло в одной из моих прошлых жизней, что породило нынешний страх?
Я почти закончила осмотр, как вдруг одна из последних фотографий заставила меня ахнуть от неожиданности. Чтобы убедиться в том, что мне не померещилось, я приблизила лицо вплотную к снимку, а потом, наоборот, отступила назад с тем, чтобы взглянуть на него издали и под другим углом. Но нет, все оказалось именно так, как мне и показалось в первый момент.
В самой картинке не было ничего особенного: молодая девушка сидела на ступенях невысокого крыльца, сложив руки на коленях и напряженно глядя вдаль. Но девушку эту я уже видела. Во сне. Ошибки не было: слишком уж запоминающейся внешностью она обладала, даже одежда на незнакомке оказалась точно такой же, как мне и привиделась: цветастая пышная юбка, скрывающая ноги до щиколоток, блуза в крестьянском стиле, оголяющая плечи, с рукавами-фонариками и шнуровкой на груди. Бурную гриву волнистых волос девушки, как и в моем сне, усмиряла лента. Надо же, оказывается, героиня моего кошмара существовала в реальности! А может быть, она жива и до сих пор? Впрочем, в последнем я усомнилась после того, как увидела дату, когда была сделана фотография, — 1932 год. Девушке на ней лет двадцать, а значит, сейчас бы ей уже исполнилось около ста. Маловероятно, что она дожила до такого возраста.
Второй момент, который меня заинтересовал на этой фотографии, — дом. Я узнала и ступеньки, и крыльцо, и часть двора, хоть он и претерпел кое-какие изменения: на снимке рядом с домом стояла каменная лавочка, тогда как сейчас никакой лавки во дворе не было. Дом мне был хорошо знаком уже потому, что я в нем остановилась.
Это что же получается, что эта девушка из моего сна существовала на самом деле? И, более того, проживала или хотя бы просто бывала в доме, в который вчера заселилась я? Значит ли это, что эту девушку постигла страшная участь? Мне стало одновременно и жутко, и интересно. Не каждый день встречаешься с такими загадками.
Из подписи к фотографии я узнала, что девушку звали Ана Мария Фернандес Перейра, а заинтересовавший меня снимок предоставлен из личного архива некой Пилар Морено Гомес. Я решила по возможности выяснить, кто такая эта Пилар, и задать ей свои вопросы.
Я покинула библиотеку и в растерянности остановилась, не зная, куда идти и что делать дальше. Время не подошло и к полудню, впереди почти целый день, и нужно чем-то себя занять. Поселок я уже видела, но решила прогуляться по нему еще раз, выпить кофе, почитать в сквере какую-нибудь из книг, закачанных в мой ноутбук. Потом вернуться домой, приготовить обед, отдохнуть, заняться уборкой. А вечером можно позвонить соседям, чтобы спросить, может, они знакомы с Пилар Морено Гомес, отдавшей снимок из семейного архива в фонд библиотеки. А вдруг старики сами знают девушку с фотографии? Как бы там ни было, я уже поняла, чем займусь сегодня. Когда есть некий план, жить веселее. Я всегда была сторонницей планирования: придерживаться установленного распорядка дня для меня было таким же важным и обязательным, как чистить зубы. Праздношатание выбивало меня из колеи. Конечно, случались дни, проходящие без пользы — когда я просто читала или смотрела телевизор. Но это было редкостью — и не потому, что я не могла позволить себе такие паузы, а именно потому, что от безделья уставала куда больше, чем от интенсивной работы. Когда я прикинула планы на этот день, настроение значительно улучшилось, даже исчез неприятный осадок, вызванный анонимным письмом. Мама объяснит мне все, как и обещала, нужно только немного подождать. Приободрившись, я отправилась гулять дальше.
Я не пробыла в этом поселке и суток, но, неторопливо шагая сейчас по узким, залитым солнцем тротуарам вдоль двухполосного шоссе, чувствовала себя своей. Так, как будто прожила в Санроке не один год. Или, точней, словно родилась здесь, провела детство, потом уехала и вот наконец вернулась. Я знакомилась с поселком, но будто вспоминала его из прошлого. Вот мясная лавка с вывешенными под потолком
Я зашла в лавочку (конечно, никто меня тут и не знал, хотя со мной и поздоровались с вежливой улыбкой), купила яблок и бананов. Мне хотелось прихватить еще овощей, но гулять с сумками было несподручно.
В кафе, расположенном сразу за овощной лавкой, я выпила чашку кофе с молоком. За соседним столиком расположился уже знакомый мне старик Пако. В своей отглаженной рубашке с галстуком он смотрелся несколько странно на фоне других посетителей, одетых в куда более уместные в жару футболки и майки. Старик не обращал на меня никакого внимания, хоть я и пялилась на него довольно неприлично. Я просто не могла не смотреть на него, мой взгляд, который я то и дело усилием воли переводила на проезжающие по шоссе машины или проходящих мимо пешеходов, то и дело возвращался к Пако — к его отглаженному галстуку, белоснежному накрахмаленному воротнику с острыми краями, ватным волосам, окружавшим пергаментную макушку, толстым стеклам очков. На столике перед Пако стояла кофейная чашка, а на блюдечке лежал бутерброд, но старик, пребывая в своем мире, не прикасался к еде. На этот раз, возможно, он воображал себя секретным агентом на задании и что-то с увлечением наговаривал, будто на диктофон, в зажигалку. Какие фантазии витают в его голове? Видит ли он себя молодым ловким агентом или все же отдает отчет в том, что он уже старик? Игра ли для него эта «роль» или он действительно воспринимает воображаемое куда серьезней, чем реальность?
Закончив «репортаж», Пако бережно убрал зажигалку-«диктофон» в карман и наконец-то приступил к кофе. А я поднялась с места, расплатилась и отправилась дальше.
Да, это странно, но я действительно чувствовала себя здесь своей. Я родилась в Москве, прожила в ней много лет, иногда путешествовала, но нигде, включая мой город, не ощущала себя так органично, так «на своем месте», как здесь. Будто до этого носила обувь не своего размера, считая нормальным то, что она жмет, и вдруг переобулась в туфли, сшитые с учетом всех особенностей моей стопы. Я удивлялась этому странному ощущению, но в какой-то момент вдруг поняла его причину. Ответ оказался таким неожиданным и в то же время простым, что я остановилась посреди улицы. Я действительно гуляла по этому поселку — очень давно, в своих детских снах. Допускаю, что это место снилось мне не в точности таким, каким оно оказалось в реальности, но ошеломляющее сходство было — эти узкие балкончики с выставленными на них горшками с яркими цветами, плотно прилегающие друг к другу дома, даже церковь! Я видела эту церковь возле шоссе. Во сне именно по ее ступеням ко мне спускался незнакомый старик с ласковой улыбкой и глазами цвета перезрелой сливы. Я видела! Чтобы убедиться в правильности своей догадки, я свернула с главной улицы на одну из перпендикулярных ей и точно оказалась в полутемном «желобе», таком узком, что два человека с трудом могли бы здесь разминуться.
Надо же… Я тихо рассмеялась: моя детская мечта когда-нибудь оказаться в стране своих грез исполнилась! Таким странным образом, с помощью «волшебника» Петра, подарившего мне путевку в сны моего детства.
— Это не совпадение, не совпадение, — бормотала я себе под нос, поднимаясь по другой улочке обратно к шоссе. — Чему я удивляюсь? У меня со снами всегда были особые отношения…
Во время прогулки я вторично встретилась с Пако. На этот раз старик стоял посреди тротуара и громким голосом исполнял песню. Когда закончил, поклонился невидимым зрителям и пошаркал дальше в сторону резиденции. Я улыбнулась и обогнала его.