Расплата
Шрифт:
Серебристый «гольф» уже дожидался снаружи.
Время близилось к половине одиннадцатого. Еще немного, и на рандеву у кинотеатра «Рич микс» они опоздают.
Боксер привычно не подавал вида, что его что-то беспокоит. На всякий случай он попросил Мартина Фокса добыть деньги из других источников.
Рик Барнс вытянул руки вдоль подлокотников и начал делать дыхательную гимнастику. Денежный вопрос его не заботил: государственный бюджет не подразумевал расходов на выкупы.
В дверь позвонили, и Исабель подскочила, словно распрямившаяся пружина.
Барнс
Чарльз пошел открыть.
Наконец-то! В дверях стоял Фрэнк. Он выглядел разбитым, от знаменитой харизмы не осталось и следа.
– Вот, – выдохнул д’Круш, протягивая чемодан.
– Сколько здесь?
– Двести пятьдесят тысяч. Больше не нашел.
– Отлично, – обрадовался Боксер. – Исабель и полицейский консультант пересчитают, а вы присядьте и выпейте чего-нибудь. Выглядите так, словно по вам каток проехался.
Чарльз проводил Фрэнка на кухню, поставил перед ним бутылку виски и емкость со льдом, затем взял чемодан и отнес в гостиную. Барнс избавился от наушников и стоял, пригнувшись, будто готовясь к прыжку.
– Я убью его, – процедила Исабель.
– Нет, вы с Риком отсчитаете сто тысяч из чемодана, разложите по пачкам согласно инструкциям Дэна, а я пока поболтаю с Фрэнком с глазу на глаз.
– Позвоню суперинтенданту, – сказал Барнс.
– И про МИ-пять не забудьте.
Вернувшись на кухню, Боксер увидел, что д’Круш не притронулся к бутылке. Чарльз накрошил льда, залил его виски и встряхнул стакан перед самым носом Фрэнка, чтобы вывести того из ступора.
– Выпейте, а потом поговорим.
Фрэнк залпом осушил стакан, поставил его на стол и уронил руки между колен. Его плечи подрагивали, он то и дело всхлипывал.
– Исабель очень на вас злится, – сказал Боксер. – Да и в МИ-пять, мягко говоря, обеспокоены. Где вы были и зачем скрылись от их агентов?
– Хотел докопаться до истины. Встречался с людьми, которые, узнай они о слежке, уничтожили бы меня, мою семью и мой бизнес.
– Террористы?
– Нет, просто хорошо осведомленные люди. Можете называть их посредниками. – Фрэнк налил себе еще виски и взглянул на Чарльза. – Выпьете за компанию?
– Я сегодня за рулем. – Боксеру показалось, что д’Круш переигрывает.
– Верните мою девочку, – драматическим тоном потребовал Фрэнк, будто желая подтвердить подозрения. – Договоритесь с этими людьми во что бы то ни стало!
– Это я и собираюсь сделать. Хорошо, что вы явились вовремя. Еще полчаса, и сделка сорвалась бы. Что вам удалось выяснить во время ваших… похождений?
– В Лондон летит очень могущественный человек, – начал д’Круш, – генерал-лейтенант Амир Джат. Отставной разведчик из Лахора, но по-прежнему влиятельный. Прибыл в Дубай из Карачи рейсом компании «Эмирейтс» ЕК601 в тринадцать пятнадцать по местному времени. На рейсах из Дубая зарегистрирован не был, но мне сообщили, что человека с немецким паспортом, похожего на Джата, видели примерно в девятнадцать тридцать в аэропорту имени Шарля де Голля в Париже. Пассажир был без бороды, с другой прической и в европейской одежде. Его встретили и, предположительно, передали британский паспорт и билет до Лондона. Время прилета сюда неизвестно.
– Что ему нужно в Лондоне?
– Не знаю, но, по словам осведомителя, можно сделать вывод, что за похищением Алишии стоит именно Джат.
– Значит, сейчас, когда его люди потеряли Алишию, он лично хочет попытаться спасти ситуацию?
– Не думаю, что он узнал об этом, находясь в Пакистане. Однако теперь-то Джату наверняка рассказали, и это будет его первоочередной задачей.
– Зачем ему нанимать лондонскую банду? Почему не доверить все пакистанской разведке?
– Вероятно, потому, что похищение было организовано с целью отомстить мне и он не хотел, чтобы кто-то узнал его истинный мотив.
– Могу я узнать об этом мотиве?
– Чтобы вести бизнес в Пакистане, продавать там промышленные материалы, необходимо иметь связи в местной армии. Амир Джат там главная шишка. Если он дает добро, все остальные повинуются.
– Откуда у него столько влияния?
– По слухам, он вовлечен в финансовые махинации на правительственном уровне, а это колоссальные деньги.
– Что еще говорят?
– Трудно отследить все денежные потоки, но можно предположить, что значительная часть средств поступает от афганских талибов.
– Опиумный бизнес?
– Вполне вероятно.
– Как вы познакомились с Джатом?
– Встретиться с ним непросто. Сперва нужно заручиться поддержкой его доверенных лиц. За меня слово замолвил генерал-лейтенант Абдул Икбал из Карачи.
– Как вы завоевали его расположение?
– В Дубае я знал его брата. Работали вместе на заре моей… карьеры. Благодаря ему ко мне благосклонно относится мусульманская диаспора Мумбаи. А когда у старшего сына Абдула Икбала обнаружили редкую опухоль мозга, я нашел американского хирурга, который согласился провести операцию. Мне это обошлось в двести пятьдесят тысяч долларов – лучшее вложение средств в моей жизни.
– Так вы вошли в круг Амира Джата, – понимающе кивнул Боксер. – Он не похож на человека, который оказывает безвозмездные услуги.
– Не знаю, насколько вы подкованы в деловых отношениях, но должны знать, что в них все держится на влиянии. Звучит просто, но если вы позволите кому-то занять более сильную позицию, то до конца дней будете плясать под его дудку. Баланс власти между сторонами – вот ключ к успешному ведению бизнеса.
– Звучит как оправдание коррупции, – заметил Боксер. – Раз Амир Джат тесно связан с «Талибаном», он, должно быть, истово верующий мусульманин?
– Безусловно. Он ворочает огромными суммами, но нажива его не интересует. Джат лишь использует деньги, чтобы расширять сферу своего влияния. Не стремится к роскоши. Рамадан у него круглый год, он ест только по утрам, до рассвета, и вечером, после заката, и молится по пять раз в день. А пьет лишь кипяченую воду.
– Просто образец благочестия.
– Тем не менее мне удалось найти его слабое место, – заметил д’Круш. – Узнать его самый страшный порок и использовать против него.
– И что это за порок?