Расплескавшийся виски
Шрифт:
– Только одно дополнение. В сентябре, за три недели до смерти отца, она вновь присутствовала в качестве «друга» в суде, и клиент процесс проиграл. Такое бывает и у хороших адвокатов. Однако после процесса в газете появилась неприятная статья о том, что занятие «подруги Мак-Кензи» по фамилии Кэмпбелл – дочери уважаемого сэра Эндрю Кэмпбелла – весьма странное. Есть подозрение, что она не платит налоги. Да, журналист постарался… – Арчи сердито фыркнул. – Когда отец увидел эту статью, он очень рассердился. Вызвал Джесси на разговор и реально пригрозил лишить имущества и денег,
– Но непослушная дочь не пошла на уступки отцу?
– Не пошла. Она сказала, что проживет и без его денег.
– Вообще-то, Арчи, мне кажется, у вашей сестры сильный характер.
Арчибальд улыбнулся.
– Она с детства была упрямая. Джесси младшая. К тому же девочка. Ее все любили, баловали, – сказал он и как-то смущенно посмотрел на Макса: – Я люблю сестру. Но я перестал доверять ей. Я перестал доверять моим родным, а это плохо. – Он покачал головой, закрыл лицо руками. – К тому же дядя Роберт считает, что Джесси могла… поступить так, чтобы не лишиться наследства. Вы же просили честно рассказать обо всех возможных версиях.
– Я приму к сведению. Но все же, мне кажется, вопрос с наследством несколько притянут за уши. Так у нас говорят.
– Но мотив у нее есть, согласитесь?
– Очень слабый мотив. Однако давайте оставим эту версию как рабочую, – согласился Макс. – А вы? Вы подозреваете свою сестру?
– И сестру. И брата. И даже садовника.
– Садовника?
– Угу…
– И какой же мотив у садовника?
– Пока мотив не просматривается, – вздохнул Арчибальд. – Но парень мне несимпатичен. Возможно, такое личностное к нему отношение мешает мне логически мыслить.
– И чем же он вам неприятен?
– Знаете, в течение сорока пяти лет садовником в поместье работал Питер Грант. Сколько я себя помню, я помню и Питера. Ему под восемьдесят. Он долгое время был одинок, женился, когда ему было далеко за сорок. У него родились два сына. Семья всегда проживала в сторожке, на территории поместья. Они и сейчас там живут. Отец не возражал против того, чтобы они остались жить в поместье. Наверное, привык к нему за все эти годы. Но наступил момент, когда Питеру стало трудно исполнять свои обязанности. И за садом теперь ухаживает его младший сын Томас.
– И Томас, по-вашему, не справляется со своими обязанностями?
– В том-то и дело, что справляется прекрасно.
– Тогда откуда взялась эта неприязнь?
– Не могу объяснить.
– И все же постарайтесь. Это важно, Арчи.
– Он… Ну, однажды он проявил внимание к моей дочери.
– О! Отцовская ревность?
– Наверное.
– Возможно, потому что парень – просто садовник, а ваша дочь – мисс Кэмпбелл?
– И это тоже.
– Но ваш отец женился на обедневшей русской княжне, у которой, кроме фамилии, ничего не было. И они прожили долгую счастливую жизнь.
Арчи улыбнулся:
– Эта княжна знала пять языков, играла на фортепьяно, имела профессию медсестры… А парень лишь школу закончил. А может, и не закончил. Мне показалось, он был слишком навязчив. Я даже сказал Питеру, его отцу, что Томас ведет себя неприлично. К тому же у Эмили, дочери, он ответных чувств не вызывает.
– И давно вы разговаривали с его отцом?
– Два месяца назад. Вся семья собралась на семейное торжество. Я наблюдал в окно, как этот… Томас остановил мою дочь, удерживал ее за локоть и что-то говорил ей. Я вынужден был открыть окно и позвать ее. Только после этого он оставил ее руку.
– А как объяснила его поведение Эмили?
– Отделалась шуткой.
– Да?
– Сказала, что мальчик-садовник просто влюблен. Однажды она ему улыбнулась и немного с ним поболтала. Томас возомнил бог знает что.
– Ну… вполне разумное объяснение.
Макс подумал, что с этим молодым человеком нужно обязательно встретиться и поговорить. А вот с Арчибальдом этот вопрос больше обсуждать не нужно. Он зол на парня.
– Арчи, вы сказали, что подозреваете всех: сестру, брата, даже садовника. С сестрой мы разобрались. С садовником тоже все более-менее понятно. А ваш брат? Чем он заслужил ваше недоверие?
– Боюсь, вы не поймете меня, – тихо произнес Арчи и покачал головой.
– А вы объясните. Я постараюсь понять.
– Когда я сказал вам, что подозреваю всех, я был честен. Но у меня нет объяснения, почему это так. Просто я не верю в несчастный случай и хочу разобраться, что произошло на самом деле. И если это убийство, то существует виновный, то есть убийца. Кто он и почему убил отца, я не имею представления. Поэтому я нанял вас, чтобы вы помогли разобраться. Это нужно всем нам. Мне, в первую очередь. Я считаю, что убийцей мог быть любой человек: член семьи, друг, кто-то из работников дома. Мой брат… У него алиби, я знаю. У всех членов семьи есть алиби. Но совсем не обязательно убивать самому.
– То есть конкретного мотива убивать отца у вашего брата не было?
– Я такой мотив не нахожу. Но ведь это не значит, что мотив не существовал вовсе?
Макс не ответил. Арчи прав. Странное дело… Пока никаких доказательств и аргументов в пользу того, что произошло убийство, Арчибальд не предоставил. Наоборот, все говорило о том, что здесь, в этой уютной комнате с камином и «висковыми» стеллажами сэр Кэмпбелл либо покончил с собой: лишил себя жизни, слушая голос любимой жены и наслаждаясь бокалом виски (по версии полиции), либо просто по рассеянности (запамятовал!) вместо одной таблетки выпил сразу несколько (по версии всех остальных).
Но почему-то Макс разделял сомнения Арчибальда. Он и сам не мог понять, почему. Скорее всего, кто-то помог старшему Кэмпбеллу выпить столько таблеток. Но каким образом? И, самое главное, кому мог помешать восьмидесятишестилетний старик? Кто поторопил его кончину? Эндрю Кэмпбелл мог прожить еще пять-десять лет. Может, и того меньше. Но убийца не хотел ждать. Он, очевидно, имел очень веский мотив для того, чтобы ускорить смерть пожилого человека. И что же так торопило преступника?
– Арчи, давайте очертим ближайший круг людей, с которыми общался ваш отец. Я буду кое-что записывать. Не обращайте внимания. Рассказывайте. Начнем с работающих в доме. О близких чуть позже.