Распутье
Шрифт:
– Тоже надо, господин Ключевский! Кстати, комбикорм совхоз давно уже
167
не покупает! Своё зерно мелят! Но ты не отвлекайся! Отвечай! По всей строгости закона! Тётки, чай пить будете?! Слетайте за дровами!
Костя, видя, что его обязанности хозяина пока не востребованы, сел на другую от печи сторону стола и, немного придя в себя после такого бурного нашествия нежданных гостей, стал украдкой рассматривать присутствующих, иногда увлекаясь разговором, иногда пропуская мимо ушей словесную дробь, которой сыпал приятель.
– Да рассказывать-то
– Хромовский?! Там вечно всякие истории происходят!..
Его уже спалить давно надо, - вставил Лёша.
Света тоже встрепенулась и негромко сказала Татьяне что-то вроде: "Помнишь...два года назад?" обе многозначительно улыбнулись.
– Ну-ну, что дальше?! А что там на дороге у вас было?! Говорят, ты его доской отаварил?! Это правильно, только вещественное доказательство, надеюсь, сжёг?!
– Ты на нём чай варишь, - вызвала общий смех своим замечанием Ира.
– Варят гудрон, деревня! А чай готовят!
– сказал ей Игорёк и снова попросил Костю продолжать.
– А дальше заскочил в дом, а он...
– А он как заорёт тебе: "Не обламывай!"
– Да пошёл ты, пошляк. Четырнадцатилетняя всё-таки...
– Да ладно, чего ты?! Суд учтёт ваши прекрасные душевные качества при определении справедливого строго наказания! Толстушка, чаю хочешь?!
– Хочу.
– Дуй за дровами! Пойдёшь к деду Абрамову, скажешь: "Выдай-ка мне, старый, два полена. За третье сойду сама!"
– Ах, ты козёл. Я тебе это запомню.
– Запиши в блокнот, толстушка! Чаю, значит, хочешь, а за дровами сходить
168
лень?!
– Давайте, я схожу, - приподнялся со своего места Лёша.
– Там уже кипит. Издевается просто над нами...
– А...Лёша вызвался! Ну, А-лёша, сходи! Чтоб ей было стыдно!
– Игорь сел на скамейку и, обнимая девушек за плечи, попытался столкнуть Татьяну с её места.
– У кого там кипит?! Сейчас я над тобой по-настоящему поиздеваюсь!
Однако его игру не поддержали. Татьяна резко отстранилась, бросила на Костю странный взгляд, которого тот не понял и, поднявшись, подошла к печке.
– Сиди, Лёшка. Я же говорю: вода давно кипит, - Татьяна взялась за кружки.
– Ты разрешишь мне?..
– Конечно, - Костя начал ставить на стол сахар, печенье, конфеты.
– Он разрешит. И стол накрыть, и посуду помыть, и постель расстелить!
– По себе судишь, кобель!
– резко, но неуверенно заклеймила Игорька Ира.
И действительно, так просо эта фраза ей с рук не сошла. Началась свалка, к которой подключилась и Света, и - поневоле - Лёша: толкаясь с девчонками, Игорь едва не сбросил друга с табуретки. Татьяна тем временем накрыла к чаю, и, умаявшись, все стали подсаживаться к столу. Чаепитие плавно перешло к игре в карты, а Игорёк вернул разговор к старой теме.
– ... Нож, конечно, мне надо было подобрать, - рассказал Костя концовку своего приключения.
– Урод этот был без рукавиц, это я точно помню. Может, какие-нибудь отпечатки остались...
У
– Вот, вещь сломал, - Игорь явно постарался пошутить, чтобы снять повисшее в воздухе напряжение от рассказа.
– Платить будешь... Кстати, зачем это он хотел тебя повалить?.. Ты, конечно, не дался?
– Да пошёл ты со своими подколками... Самое интересное, что этот козёл в заявлении написал, будто я его палкой и кирпичом. Разве мог я что-то нашарить в темноте, когда я его самого еле видел?..
– Голова у Закатилова на самом деле разбита, не знаю чем: в медпункт
169
обращался.
– Ну, так он же падал... Я не смотрел, куда он там грохнулся. Девчонке надо было помочь.
– Это очень невежливо с твоей стороны. Человек, может быть, в этот момент гвоздь головой забивал...
Все посмеялись, а Ира неожиданно вставила серьёзным тоном:
– Вот, все мужики только о себе думают.
– Ты на что намекаешь?
– Ты, Игорёха, всё опошлил, а ведь Костя настоящий молодец. Лёшка тоже, наверное, вступился бы против ножа...
– Так, понятно. Со мной ты в разведку не пошла бы...
Дальнейший разговор касался в основном карточной игры, пока Игорь не поинтересовался, о чём ещё Закатилов написал в заявлении. Костя рассказал.
– ...Ну, кирпич - это смешно. Я и руками мог ему нос сломать.
– Надо было ему что-то другое сломать.
– Ты, толстушка, просто зверь! Да лучше пятнадцать лет тюрьмы. Правда? А? Лёха? Так, господин Ключевский, не ломайте ложечку. Положите на стол, а то одену наручники.
– Ты уже заколебал его. Сколько можно человеку на мозги капать? Сам бы попал в такую историю...
– вмешалась Татьяна и впервые за весь вечер произнесла сразу несколько предложений.
Косте было приятно, что за него заступились и сделала это девушка, которая ему понравилась больше других. И ещё он с интересом прислушался к её голосу: глубокому, мягкому, как бы обволакивающему всё вокруг.
Игорёк однако не давал отвлечься и по-прежнему вёл разговор за собой, не соблюдая, впрочем, особой последовательности.
– Интересно, Татьяна, а с какой стороны ты меня мыслишь в такой истории?
– Игорёк выделил два последних слова.
170
Татьяна не поддержала шутку, она как раз утомилась игрой и вышла из карточной баталии, которой увлечённее других отдавались Лёша, Игорь и Света.
– Тебя?.. Да такого, как этот Закатило, больше не то что у нас, и во всём Приморском крае больше нет. Неужели ты не заступился бы за девушку, к которой пристают?
– За тебя, Татьянка, даже с Муромцевым бы рискнул подраться. Кстати, в вашей камере курят?
– Опять ты за своё?
– Всё,всё, Танюш. А ты знаешь про Мирошников?
Лёша и девушки закурили, только Татьяна не стала, а на вопрос Светы как-то нескладно и грубовато ответила вроде "чего прикопалась".
– А что Мирошники. Девчонка отойдёт, тогда всё расскажет путём.