Распутье
Шрифт:
На себя ведь злилась. Свен-то что — он ведь не насиловал… Могла ведь тогда и коленом, и в тот же глаз, не стала ведь. Не с постным лицом лежала, очень даже поёрзала.
И в замке Скордео опять-таки пусть необдуманно, но согласилась дать. Не младенец, обязана знать о последствиях. Сама бы послала за мешочками служанку, а с мужем бы хоть в кости поиграла, пока та бегает.
Фортель я таки выкинула. Ровно через три дня, когда ожидания не оправдались. Глупо и дальше надеяться на чудо, когда до этого как часы.
Просто подошла и молча влепила мужу пощёчину. Нет, не на улице,
Разумом понимала — глупо, в случившемся и моя вина, однако ведь Свен тоже не ангелок. Мы заключали договор, он его нарушил. Значит, и я ничем магу не обязана. Пойду блудить, пусть на развод подаёт.
Буду скучать? Буду, только не желаю становиться пузатой госпожой Гилах!
Он мне ребёнка осознанно делал, как кобыле! Вот за это и пощёчина. Ладно бы случайно, после того же замка. Поплакала бы, поругала себя и тихонечко к ведьме пошла. И теперь пойду, мне «подарков судьбы» не нужно.
— Стоять! — Свен ухватил за руку и сжал так, что взвыла от боли. — Какая бешеная собака тебя искусала? Как приехали, сама не своя. А нам послезавтра в твой мир идти. Только, ей-ей, лучше рискну и пойду один, чем с…
Кажется, дальше следовало ругательство, но муж в последний момент раздумал обзывать. Просто цыкнул и дал подзатыльник. Несильный, в обучающих целях.
Попыталась вырваться — куда там, Свен и вторую руку перехватил. Всё, что могла, — это отвернуться. Не хотела смотреть мужу в глаза, боялась, догадается. А это всё, конец, на Землю точно не отпустит, только после рождения ребёнка, чтобы «якорь» образовался. С одной стороны, понимаю Свена. Если любишь, держишься обеими руками. С другой — за горло хватал липкий страх. Это в книгах и фильмах беременность — всегда радость, а в жизни очень часто трагедия. Даже если муж любящий, хороший, пусть и средневековый.
Старательно отворачивалась, а Свен так же старательно пытался заглянуть в глаза. В конце концов, не выдержал, ухватил за подбородок и развернул к себе. Но я и тут схитрила: глаза прикрыла.
— За что ты меня ударила? Я ничего не сделал.
Молчала.
Сделал, но никогда не узнаешь.
— Ира! — муж повысил голос. На эмоциях даже имя почти правильно выговорил, только чуть картавил.
Вздохнула и повинно опустила голову, благо Свен оставил подбородок в покое.
— Отпусти, пожалуйста! — тихо попросила я.
— К малайонцу? — чуть ли не рыкнул Свен.
На миг показалось — ударит, но нет, наоборот, выполнил просьбу, разжал пальцы.
Отважилась открыть глаза и встретилась с обвиняющим взглядом мужа. Он молчаливо обвинял в измене. Брови насупились, кадык подёргивался.
— Мне надо побыть одной, — осторожно начала объяснять я, стараясь уйти подальше от опасной темы. Причинять боль Свену не хотелось, хотя, наверное, проще было соврать про измену. Но не могла. Сердце то колотилось, как бешенное, то замирало. — Понимаешь, у женщин иногда такое случается.
— За что ты меня ударила? — упрямо повторил Свен. — Ты учила, этого нельзя делать без причины. Я сдерживался, когда даже поводы были, ты же посчитала нужным без повода.
— Повод есть, — чуть слышно ответила я, не вдаваясь в подробности. — Очень серьёзный, Свен. И дай мне уйти.
Попыталась отстранить мужа со своего пути, но маг даже не сдвинулся. Толкнула в грудь, сначала слабо, потом со всей силы — с тем же результатом.
Так, да? А я всё равно уйду. Возьму деньги и к ведьме.
Метнулась к обустроенному в кровати тайнику и принялась лихорадочно шарить рукой под тюфяком. Ничего! Неужели обокрали!
Потный холодок пробежал по спине.
В отчаянье переворошила всю постель — пусто!
Свен наблюдал за моими действиями со спокойным равнодушием. Стоял, скрестив руки на груди, и делал вид, будто не замечает метаний.
— Деньги, Свен, мои деньги! — в отчаянье взвыла я, обхватив голову руками.
Мне по зарез нужен дукат: меньше, чем за золотой, ведьма и связываться не станет. Она и так под колпаком инквизиции, зачем напрасно рисковать? То ли дело дукат — огромная сумма. На неё можно полгода прожить, если не шиковать. Голодать не станешь, но и гусями в маринаде не побалуешься. Сами посчитайте — служанка в месяц едва половину серебряного наскребёт.
— У меня твои деньги, — наконец, когда градус моего волнения достиг максимума, и я постыдно выла, свернувшись калачиком на постели, снизошёл до объяснения муж. — Тут ведь любой найдёт. Скажешь зачем, отдам.
Помотала головой. Не скажу.
Обычно такие большие суммы с собой не брали: опасно, либо обходились векселями: их тут уже изобрели. Свен предлагал и мне прежнюю, полученную до замужества долю, отдать в прообраз банка, но я всё сомневалась, а потом поездка в столицу, необходимые закупки… Пользоваться векселями ведь не умела, не хотелось позориться. Вот и бряцала дукатами. Кошель вышел увесистый и оттягивал бельё: я по-прежнему доверяла сейфу под названием бюстгальтер. Ходить целый день так тяжело, поэтому и решила припрятать в гостинице. Место проверенное, порядочное: при гильдии магов же. Припрятала!
— Так, рассказывай, — тяжёлая рука мужа легла на плечо. — Пока я ничего не понимаю. Ведёшь себя странно, мечешься, то в крик, то в слёзы…
Упрямо сжала губы и уткнулась в подушку.
— Отяжелела?
Догадливый! Только откуда, как? Я ведь не в первый раз истерику закатываю — во второй. В замке и вовсе сковородкой замахнулась.
— Иранэ, ты понесла? — а в голосе надежда.
Замотала головой и солгала, будто просто нервничаю перед открытием Врат, злюсь на Свена за подставу с Владиславом. Получилось неубедительно, сама не поверила.
Муж сел рядом, касаясь бедром моего колена, сжал ладонь, и вкрадчиво предложил:
— Пойдём к лекарю, Иранэ? Тут хороший есть, маг. Он просто посмотрит, даже раздеваться не надо. По знакомству и вовсе бесплатно.
— Не надо, — со вздохом сдалась я. — У тебя действительно будет ребёнок. Только если думаешь, будто я в восторге, — голос почти перешёл на крик, — то глубоко ошибаешься.
Свен помотал головой и оторопело уставился на меня. Потом на всякий случай, видимо, чтобы снова не ударила, прижал ладони к постели и обескураживающе спросил: