Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота
Шрифт:
– Извини, но волшебного ответа у меня нет.
Я понимала, что она права, но представить себе, что мне придется намеренно игнорировать Макса, отказаться гулять с ним по пляжу, не ходить вместе с остальными по вечерам в пляжные бары, было нелегко.
– Спасибо, Грейс. Прости, что вывалила на тебя свои проблемы.
– Не парься, – ответила она. – Но я уверена, что ты проигнорируешь мой спасительный совет. Так что, когда мы обе вернемся в Англию, я захочу, чтобы ты рассказала мне об этом Максе все.
Я улыбнулась и отключилась, думая о
Разговор с Грейс только запутал меня еще больше, поскольку она заставила меня увидеть кое-какие неприятные истины. Я и вправду запала на Кэллума до нелепости быстро. Так любовь ли это? Или же всего лишь вожделение? И вообще, откуда мне знать, в чем заключается разница между тем и другим?
Как и предсказывала Грейс, я не смогла заставить себя полностью игнорировать Макса, но я все же старалась больше не сидеть с ним наедине. К счастью, нам оставалось пробыть здесь всего лишь несколько дней. Я держала в узде и его, и себя и не делала ничего, что могло бы внушить ему мысль о том, что я испытываю к нему какой-то интерес. Каждый вечер я вставала перед зеркалом в ванной, стараясь представить себе знакомые черты Кэллума за моим плечом или ощущение от его легчайшего прикосновения к моим волосам, щеке, плечу. И с каждым новым вечером это давалось все труднее. Мне недоставало его все больше и больше, и я с нетерпением ждала дня, когда мы вернемся в Англию и я смогу снова подняться на Золотую галерею собора Святого Павла. Я подолгу предавалась фантазиям о том, что мы будем говорить и делать, когда наконец увидимся вновь, и старалась не вспоминать те разы, когда мои мысли устремлялись в совсем другом направлении. Теперь думать о Максе я себе просто запрещала.
Но в последний день нашего пребывания в Испании весь мой тщательно продуманный план потерпел крах. Когда мы были на пляже, я вызвалась принести из бара холодные напитки для всех, и Макс предложил мне свою помощь. Ответить отказом было бы с моей стороны просто грубо, и мы вместе отошли от остальных.
– В последние дни ты очень молчалива, Алекс, – сказал он, как только мы отошли достаточно далеко, чтобы Джош и Сабрина не могли нас слышать. – Я что, сделал что-то не так?
– Нет, честное слово, дело вовсе не в этом.
– Тогда в чем же? Должна же быть какая-то причина. За последнее время ты со мной почти не говорила.
Что же мне ему сказать? Что лучше: что-нибудь придумать или выдать правду? Я посмотрела на него – он внимательно за мной наблюдал.
– Я не хотела причинять тебе боль, Макс, – медленно произнося слова, призналась я, потом торопливо выпалила: – Я не хотела создавать ложное впечатление, чтобы потом мне не пришлось тебя разочаровывать. – Я почувствовала, как к моим щекам приливает кровь, и продолжала смотреть в песок.
– Какое впечатление ты имела в виду? – спросил он, и по его голосу я поняла, что он улыбается.
– Я не хотела, чтобы ты думал, будто у тебя, ну, ты понимаешь…
– Чтобы я думал, будто у меня есть шанс, ты это хочешь сказать?
– Вот именно, – быстро ответила я, радуясь тому, что мне не пришлось произносить эти слова самой.
– Не уверен, что дело только в этом, – сказал Макс небрежным тоном, продолжая идти рядом со мной. – По-моему, я тебе тоже нравлюсь, но ты себе не доверяешь.
– Ну, может быть, и так, но только самую малость, – призналась я, и уже через долю секунды подумала, что, возможно, мне лучше бы было сделать вид, что я оскорблена.
– Я так и знал! – Макс схватил меня за руку и повернул лицом к себе.
– Ты нравишься всем, Макс, и тебе это известно.
– Мне не нужны все, Алекс. Мне нужна только ты.
Я наконец подняла глаза и встретилась с ним взглядом, ожидая увидеть его обычную широкую улыбку, но он глядел на меня, не отрываясь, и у него было такое открытое и искреннее выражение лица, что мне стало невмоготу смотреть ему в глаза. Он был такой милый, а я только и делала, что давала ложные надежды. Внезапно меня охватил стыд.
– Прости. – Мой голос дрогнул.
Макс обнял меня и прижал к груди.
– Пожалуйста, не расстраивайся, – прошептал он, уткнувшись в мои волосы.
Эта его доброта стала последней каплей, и на секунду я перестала держать себя в руках. Из моего горла вырвался всхлип, и его руки тут же обняли талию еще крепче, словно он хотел меня защитить.
– П… прости меня, – пробормотала я, упираясь лицом в его футболку, потрясенная внезапным чувством защищенности.
– Шшш. Успокойся. Только тебе решать. – Он нежно погладил мои волосы, напомнив мне другое прикосновение. Я тут же высвободилась из его объятий, отвернув лицо.
– Я не хотела этого делать. Прости меня.
– Ты говоришь это уже в который раз, – мягко сказал Макс, повернув мое лицо к своему. В его бархатисто-карих глазах горела страсть, и у меня перехватило дыхание. Он тотчас наклонился и прижал свои губы к моим. Он был нежен, от него шло тепло, и вкус у его губ был чуть солоноватый. На долю секунды я, не удержавшись, ответила на поцелуй, но тут же опомнилась. И оттолкнула его так решительно, как только могла. Он посмотрел на меня с невеселой улыбкой.
– Прости, Макс, но это не то, что мне нужно.
– Ты в этом уверена? Я мог бы поклясться…
– Я абсолютно уверена. Ты отличный парень, Макс, и будь обстоятельства иными, ну, в общем, тогда все могло бы быть иначе, но я не свободна.
– Кэллум сейчас далеко. Неужели я не могу хотя бы чуточку тебя соблазнить, прежде чем завтра мы сядем в самолет? – Он говорил серьезно, и все же в его глазах горел дружеский огонек.
Я улыбнулась ему.
– Это, конечно, огромное искушение, но я однолюбка. И тут уж ничего не поделаешь.