Расскажите мне о Мецаморе
Шрифт:
— Слева вы и справа вы. В глазах начало двоиться? С чего бы?
— С обеда, — весело подсказал я.
— Никогда не бывало. Да я и не пил почти. Так, для приличия, гость же за столом.
— Вы из приличия передо мной, я из приличия перед вами. Вот нам обоим и чудится.
— О чем вы?
— Так…
Он молчал, искоса поглядывая на меня, я молчал, искоса поглядывая на него, и оба мы, вероятно, думали об одном и том же: привиделся нам этот третий или был на самом деле? Ни он, ни я не решались заговорить о нем, боясь признаться в галлюцинациях.
— Так что же вы решили? — наконец спросил он.
Я не ответил. Сидел и думал об Ануш, которая — теперь-то было ясно совсем не случайно пришла под мои окна там, в Москве. И еще я думал о той странной надписи на камне, обнаруженной тоже, вероятно, не случайно. Когда много случайностей, это же верный признак закономерности. Нет, нельзя мне уезжать, нельзя прерывать эту цепь радостных для меня случайностей. И тут еще я вспомнил прочитанную легенду, в которой говорилось о драгоценных камнях. Как в надписи, найденной сегодня. Но в легенде речь шла не о драгоценностях, а о камнях Родины, что дороже всяких драгоценностей. "Когда снова встретитесь, — владейте", — вспомнил я и замер от внезапной мысли: может, это как раз для нас сказано, для меня и для Ануш. Это ведь мы нашли надпись. Может быть, это и есть тот самый город из легенды? И нам в нем жить и работать? Владеть?!.
Теперь мысль об отъезде показалась мне прямо-таки чудовищной. Я решил завтра же отправиться к Ануш, работать вместе с нею на раскопках. И пусть она вечерами рассказывает мне об удивительном древнем городе Мецаморе, о современной Армении. Я имею право интересоваться всем этим, это, можно сказать, мое личное право. Вдруг и на самом деле в эту каменистую землю уходит корнями мое генеалогическое древо?!
И еще я вспомнил продолжение тех злополучных стихов:
Нет, рабу я не буду рада…Дальше шло так:
Я лишь друга пустить могу!Конечно же, друга, только друга, кого еще допускают к сердцу в наше время?!
Я обрадовался так, что Алазян по моему лицу сразу все понял.
— Так вы остаетесь? — спросил он.
Я повернулся к нему и с неожиданной для самого себя горячностью попросил:
— Пожалуйста, расскажите мне о Мецаморе?!.