Рассказы и повести

Безуглов Анатолий Алексеевич

– Пожалуй, вы правы… Ладно, бог с ней, со стариной… Что мы имеем на сегодня?– произнес следователь.– Стог сена,– он показал на бурлящий город вокруг,– и иголку.

– У меня мыслишка,– скромно предложил инспектор.

– Выкладывайте.

– Женщину с пацаном и младенцем близко видели три человека – Карцев, старик-пенсионер и соседка с этажа Виталия Васильевича. Так?

– Так.

– Надо свести этих трех людей и составить фоторобот.

– Разумно,– кивнул следователь.

– И, уже

имея изображение преступницы, приступить к ее поиску. Раздать снимки фоторобота участковым, постовым… Я потолкаюсь на барахолке, в местах, где бывают сомнительные личности…

– Не забывайте о возможном соучастнике,– напомнил Оболенцев.– То есть наводчике.

– Не беспокойтесь, Геннадий Андреевич,– заверил лейтенант.– Это у меня сидит вот тут,– он показал на голову,– как гвоздь… Прямо сейчас забегу в райотдел. Встречусь с участковым…

Вернувшись в управление, Оболенцев хотел сразу поговорить с Карапетян. Но ему сказали, что его вызывает начальник следственного отдела майор Саблин.

– Хочу поручить вам еще одно дело,– встретил следователя Саблин.

– В моем производстве оно будет седьмым по счету,– невесело заметил Оболенцев.

– Вам не нравится цифра семь? – улыбнулся майор.– Между прочим, у многих народов семерка всегда почиталась… Возьмите пословицы…

– Знаю. «Семь раз отмерь – один раз отрежь», «Семеро одного не ждут» и так далее,– буркнул следователь.

– Я еще читал,– в шутливом тоне продолжал Саблин,– что индийское божество, Будда, просидел семь дней и ночей под деревом, и на него снизошло озарение…

– А в библии сказано, что бог, сотворив мир и человека за шесть дней, на седьмой отдыхал,– усмехнулся Оболенцев, сделав ударение на слове «отдыхал».

– Я вас понял, Геннадий Андреевич,– перестал улыбаться Саблин.– Конечно, дело, о котором идет речь, можно поручить другому… Но есть особые соображения… Вы знаете о краже магнитофона на Молодежном проспекте?

– А-а,– протянул следователь.– Вот вы о чем… Я в курсе. Правда, в самых общих чертах.

– Очень хорошо,– сказал майор, протягивая Оболенцеву тоненькую папку.– Более подробно вас проинформирует Карапетян.

– Хотите объединить это дело с делом Карцева? Правильно я вас понял?– спросил следователь.

– Для этого веских оснований пока нет,– ответил Саблин.– Вот если вы обнаружите их… Короче, ведите дела как самостоятельные. По одному работайте с Журом, по второму – с Карапетян.

– А особые соображения?

– Мы подумали: две кражи в одном доме, в один и тот же вечер… И тут, и там замешан, кажется, подросток… Ведь лучше, если этими происшествиями займется один следователь, не так ли?

– Целесообразно,– кивнул следователь.

– Теперь претензий нет?– снова улыбнулся Саблин.

– А разве они были? – сыграл в наивность следователь.

Познакомившись с материалами по вновь принятому к своему производству делу, Оболенцев встретился с Карапетян. Старший инспектор рассказала, что ей было известно.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать,– сказал Оболенцев.– Придется мне сегодня во второй раз ехать на Молодежный проспект.

Карапетян отправилась вместе со следователем.

По дороге Оболенцев спросил:

– Как вы думаете, Кармия Тиграновна, почему никто не видел, как вор лез в форточку?

– Поймете на месте,– ответила Карапетян.– Это не самый трудный вопрос… У вас возникнет масса других. И посложнее…

– Ладно,– вздохнул Оболенцев,– там посмотрим… Да, я хочу еще вот что спросить. Лейтенант Жур говорил, будто в этом доме была еще одна кража? Белье сняли с веревки на втором этаже?

– Я проверяла. По-моему, тут не кража… Женщина повесила сушить халатик… Он пропал… Может, ветром сдуло? Знаете, у страха глаза велики. Теперь старушки на скамейках любой пустяк будут выдавать за кражу…

Прибыв к уже знакомому дому, Оболенцев решил начать осмотр с того места, откуда залезли в квартиру Муратовых.

Их окна выходили на заднюю сторону. Жильцы развели здесь под окнами нечто вроде маленьких палисадников. Кто разбил миниатюрную клумбу с цветами, кто посадил ягодные кусты – малину, смородину, крыжовник.

Перед окнами Муратовых стояла деревянная решетка, увитая виноградными лозами. Гроздья на них были чахлые, поклеванные птицами. Эту зеленую стенку Муратовы создали, вероятно, чтобы как-то отгородиться от посторонних глаз. Ведь первый этаж…

– Понятно,– сказал Оболенцев.– Вор этим и воспользовался: за виноградником ничего не видно. Ну а в сумерки – тем более…

– И еще,– добавила Карапетян.– В тот вечер было холодно, шел дождь. Ребятня сидела по домам… Смотрите, сколько их сейчас…

С небольшой площадки за виноградником доносились детские голоса.

– Вы опрашивали здешних ребят?– спросил следователь.

– Конечно! Никто ничего не видел… Кто в такую погоду будет играть на улице?

– Где обнаружили следы ботинок? – подошел Оболенцев к окнам Муратовых.

Инспектор взглянула на одно из них и присела на корточки.

– Вот здесь был четкий след, а тут – размытый… Наверное, прыгнувший поскользнулся,– показала она на рыхлую землю рядом с асфальтированной отмосткой.

Следователь тоже присел. Но теперь следов видно не было: кто-то совсем недавно прошелся здесь не то метлой, не то граблями.

– Какие же вопросы вас тревожат?– спросил Оболенцев, выпрямляясь.

– Вот из этого окна вытащили магнитофон,– показала Карапетян.– Высоко, правда?