Рассказы о необычайном
Шрифт:
– Вин'a действительно за мной, – рассмеялась лиса. – Однако, не будь этих слов, не удалось бы подобрать как следует. Завтра утром устрою обед, чтобы искупить свой грех!
Посмеялись – на этом и кончили.
Всех таких мастерских шуток и острот лисы никогда и никому не передать.
Через несколько месяцев она вместе с Ванем поехала к нему на родину. Добрались до границы Босина [47] .
– У меня в этих местах, – сказала она Ваню, – есть кое-какая родня, с которой я давным-давно прервала отношения. Нельзя, однако, чтоб разок хоть к ним не зайти. Время сейчас, знаешь, позднее, так что мы с тобой вместе у них переночуем, а утром в путь. Так и ладно будет!
47
Босин – уезд, в котором, как мы видели, жил Вань.
Вань
48
Ли через два… – около версты.
49
…сероголовый. – то есть слуга. Пу Сун-лин, по обыкновению, пользуется древним языком, на котором сероголовыми назывались слуги, повязывавшие себе голову серым, вернее, синим платком, чтобы отличаться от других людей, носивших на черных волосах черные шапки. Теперь таких различий, как и во времена Пу Сун-лина, конечно, нет.
Сейчас же их провели к хозяевам. Старик и старуха сделали Ваню приветственное движение и усадили его. Накрыли стол полным-полно всяческою роскошью и обращались с Ванем, как с зятем.
После обеда остались ночевать. Лиса явилась к Ваню рано и заявила:
– Если я сейчас же приду домой с тобой вместе, то, боюсь, как бы не напугать людские толки. Иди-ка ты вперед, а я приду за тобой следом.
Вань поступил так, как она ему сказала, пришел первым и предупредил домашних. Вскоре пришла и лиса. Она говорила и смеялась с Ванем, но все только слышали, человека самого было не видно.
Прошел год, у Ваня опять были дела в Цзи [50] , и лиса опять пошла с ним вместе.
Вдруг появилось несколько человек, с которыми лиса вступила в беседу, с величайшим оживлением болтая с ними о холоде и тепле… [51] Затем она обратилась к Ваню:
– Я, видишь ли ты, собственно-то говоря, живу в Шане [52] . Так как у меня с тобой давнишняя связь судьбы, то я и была с тобой столько времени. А вот сегодня прибыли мои братья, и я хочу с ними поехать к себе, так что не могу уже тебе во всем угождать!
50
…были дела в Цзи… – в Цзинаньфу, где Вань впервые встретился с лисой.
51
…болтая с ними о холоде и тепле… – то есть о погоде и всяких интимных пустяках.
52
…живу в Шане. – то есть в Западном Китае (в губернии Шэньси). Без железных дорог расстояние, конечно, кажется большим.
Вань удерживал ее. Не согласилась и тут же ушла.
Хэн-нян о чарах любви
Хун Да-е жил в столице. Его жена, из рода Чжу, обладала чрезвычайно красивою наружностью. Оба они друг друга любили, друг другу были милы. Затем Хун взял себе прислугу Бао-дай и сделал ее наложницей. Она внешностью своей далеко уступала Чжу, но Хун привязался к ней. Чжу не могла оставаться к этому равнодушной, и друг от друга отвернули супруги глаза. А Хун, хотя и не решался открыто спать ночью у наложницы, тем не менее еще более привязался к Бао-дай, охладев к Чжу.
Потом Хун переехал и стал соседом с торговцем шелками, неким Ди. Жена Ди, по имени Хэн-нян, первая, проходя через двор [53] , посетила Чжу. Ей было за тридцать, и с виду она только-только была из средних, но обладала легкой и милой речью и понравилась Чжу. Та на следующий же день отдала ей визит. Видит – в ее доме тоже имеется, так сказать, «маленькая женочка», лет этак на двадцать с небольшим, хорошенькая, миловидная. Чуть не полгода жили соседями, а не слышно было у них ни словечка брани или ссоры. При этом Ди уважал и любил только Хэн-нян, а, так сказать, «подсобная спальня» была пустою должностью, и только.
53
…проходя через двор… – Очевидно, обе семьи жили на одном большом дворе, в бывшем богатом доме.
Однажды Чжу, увидев Хэн-нян, спросила ее об этом:
– Раньше я говорила себе, что каждый «мил человек» [54] любит наложницу за то именно, что она наложница, и всякий раз при таких мыслях мне хотелось изменить свое имя жены, назвавшись наложницей. Теперь я поняла, что это не так… Какой, скажите, сударыня, вот у вас секрет? Если б вы могли мне его вручить, то я готова, как говорится, «стать к северу лицом и сделаться ученицею» [55] .
54
…«мил человек»… – обычное название супруга.
55
…«стать к северу лицом и сделаться ученицею». – Государь сидел, по ритуалу древнего Китая, лицом на юг, а придворные стояли, значит, лицом к нему, то есть на север. Точно так же из крайнего уважения к учителю делали в отношении его и ученики.
– Эх ты! – смеялась Хэн-нян. – Ты ведь сама небрежничаешь, а еще винишь мужа! С утра до вечера бесконечной нитью прожужжать ему уши – да ведь это же значит «в чащи гнать пичужек» [56] . Разлука усиливает их чрезвычайно. Слетятся они и еще более предадутся своему вовсю… Пусть муж сам к тебе придет, а ты не впускай его. Пройдет так месяц, я снова тебе что-нибудь посоветую.
Чжу послушалась ее слов и принялась все более и более наряжать Бао-дай, веля ей спать с мужем. Пил ли, ел ли Хун – всякий раз она непременно посылала Бао-дай быть вместе с ним.
56
…«в чащи гнать пичужек». – В книге мыслителя Мэн-цзы (ок. IV в. до н. э.) находим (IV А, 9): «В глубину вод кто гонит рыбу? – Выдра. – В чащи кто гонит пичужек? – Коршун. – К [доблестным завоевателям] Тану и У кто гнал народ? – [Разбойники-цари] Цзе и Чжоу». Пояснений не требуется.
Однажды Хун как-то кружным путем завернул и к Чжу, но та воспротивилась, и даже особенно энергично. Теперь все стали хвалить ее за честную выдержку.
Так прошло больше месяца. Чжу пошла повидаться с Хэн-нян. Та пришла в восторг.
– Ты свое получила, – сказала она. – Теперь ты ступай домой, испорти свою прическу, не одевайся в нарядные платья, не румянься и не помадься. Замажь лицо грязью, надень рваные туфли, смешайся с прислугой и готовь с нею вместе. Через месяц можешь снова приходить.
Чжу последовала ее совету. Оделась в рваные и заплатанные платья, нарочно не желая быть чистой и светлой, и, кроме пряжи и шитья, ни о чем другом не заботилась. Хун пожалел ее и послал Бао-дай разделить с ней ее труды, но Чжу не приняла ее и даже, накричав, выгнала вон.
Так прошел месяц. Она опять пошла повидать Хэн-нян.
– Ну, деточка, «тебя, как говорят, действительно можно учить»! [57] Теперь вот что: через день у нас праздник первого дня сы. [58] Я хочу пригласить тебя побродить по весеннему саду. Ты снимешь все рваные платья и разом, словно высокая скала, восстанешь во всем новом: в халате, шароварах, чулках и туфлях. Зайди за мной пораньше, смотри!
57
…«тебя, как говорят, действительно можно учить»! – Она говорит словами древнего старца, который, испытав терпение одного молодого человека, будущей знаменитости, обещал научить его высшей мудрости и действительно научил.
58
…первого дня сы. – Первый день под циклическим знаком сы в третьей луне. В этот день древний обычай велел отправляться на реку и с орхидеей в руке мыться, отгоняя все нечистое, накопившееся за зиму. Конфуций этот обычай весьма одобрял. Впоследствии стали пользоваться этим днем для больших собраний на берегу реки, особенно однородными группами ученых стихотворцев, которые тут же слагали стихи, присуждали премии отличившимся и штрафовали вином плохих собратьев. Частый мотив в китайской поэзии.