Рассказы о животных
Шрифт:
И хозяйка выходила из дому, не беспокоясь о своем молоке: измученному сном бедняге до молока не добраться, на полдороге заснет или рухнет от усталости под стол как подкошенный.
Но когда хозяйка, немного погодя, возвращалась, она обнаруживала, к своему величайшему удивлению, возле кринки пыльные следы. Молока в кринке заметно убавлялось, а бедолага кот у печки по-прежнему мучился во сне, - вид у него был огорченный, усталый, усы обвисли, а веки так крепко сомкнуты, точно ему никогда уже не разлепить их.
– Оту!
– кричала хозяйка Ану. Но Оту, погружённый в бездну сна, казалось, и не подозревал, что можно когда-нибудь проснуться.
– Оту, паршивец, ты лазил в миску с молоком! Однако Оту знай себе спит и даже кончиком уха не шевелит.
И только когда хозяйка подходила к Оту и не слишком-то ласково поддавала ему ногой, он открывал свои печальные, заспанные глаза и с недоумением и горьким упреком смотрел на хозяйку.
– В молоко лазил, да?
– возмущалась хозяйка.
– Ну, ты у меня дождешься!
А Оту был такой усталый и ко всему равнодушный, что снова опускал морду на хвост, чтобы тут же отправиться в царство сна.
Вот тогда-то его и хватали за шкирку и выбрасывали в сугроб или же приносили хворостину и задавали трепку.
Оту безропотно сносил подобную несправедливость, но и не исправлялся. Его любимыми занятиями по-прежнему оставались сон и воровство.
Хозяйке удалось проследить и за тем, как Оту ворует. Наблюдать за этим украдкой было даже забавно. Оту, погруженный в такой глубокий сон, что, казалось, ничто на свете его не волнует, умел выбрать подходящий момент для разбоя. Если оставляли что-нибудь в таком месте, куда Оту мог забраться, он не терялся, как бы крепко ни спал до этого. Будь то кринка с молоком, тарелка с соусом, миска с похлебкой или масленка - до всего добирался Оту, стоило в комнате или в кухне никому не оказаться: его сонливость исчезала, словно по мановению волшебной палочки, и он становился проворным, будто годовалый кот.
Хозяйка сама это видела. Как только Оту оставался один, его обычно маленькие, заспанные глазки тут же открывались и становились ясными и огромными, как два фонаря.
Быстро оглядевшись по сторонам, Оту мгновенно вскакивал, лапы его, негнувшиеся и слабые, спружинивали, и одним прыжком он оказывался на столе, чтобы немедля сунуть свою морду в посудину и «снять пробу». И по тому, как звучно Оту лакал, можно было догадаться, что молоко, суп, похлебка или другое блюдо пришлось Оту по вкусу.
В то же время Оту был весьма предусмотрителен и никогда не зарывался. Он знал меру и съедал немного - чтобы не слишком бросалось в глаза, затем досуха облизывал усы и снова торопился к печке. Там он опять сворачивался клубком и опускал морду на хвост - будто вовсе и не просыпался.
Летом было проще. Летом дрыхни где вздумается: на хлеву, на амбарной лестнице, на камне за домом, а то и прямо на травке посреди двора. Собака Мури была старая, котов уже не гоняла, а с хозяевами Оту умел ладить, - да и что они могли ему сделать, тем более летом, когда нет сугробов и когда ветки березы с листьями не так-то просто превратить в хворостину.
Вот и жил себе Оту припеваючи и был весьма доволен своей судьбой.
Только не были им довольны хозяин с хозяйкой.
Мыши и крысы наносили им немалый урон, а кот, которого величают царем мышей, предпочитал обследовать миски с молоком да супом, а иной раз утаскивал со стола и кусочек мяса.
Чем дальше, тем больше сердило все это хозяев, и в конце концов на безоблачном небосклоне счастливой жизни Оту стали сгущаться грозовые тучи.
Впрочем, как знать, может, именно эти тучи и принесли Оту счастье. Но не будем забегать вперед - подождем, что покажут нам дальнейшие события.
Хозяева не раз обсуждали между собой поведение Оту, но никак не могли прийти к общему решению.
Хозяин, старый Аадо, грозился пристукнуть ленивого кота и найти в деревне другого, более проворного.
Но хозяйка Ану не соглашалась.
– Нет, не могу я взять на свою душу такой грех, - говорила она, - какой бы Оту ни был, он все-таки наш и вырос у нас в доме. Он все равно что родной. Нет, не хочу, чтобы ты его...
– Да какой же он родной, коли ворует?
– усмехался хозяин Аадо.
– Да и мыши скоро нам нос отгрызут.
– Так-то оно так, - соглашалась хозяйка, - но убить его, негодника, или утопить - это тоже не дело.
– Как же быть?
– разводил руками хозяин. Разводила руками и хозяйка:
– Просто ума не приложу. На том разговоры и кончались.
Сплавить же такого кота кому-то из родственников или соседей хозяйке не позволяла порядочность.
Так и продолжалось для Оту привольное житье.
Но раз за ужином хозяин Аадо, выбивая трубку, сказал своей жене:
– Знаешь, я придумал, как поступить с этим прохвостом...
Хозяйке было интересно, что придумал хозяин, однако она тут же заявила:
– Только лучше и не говори о том, чтобы пристукнуть его, утопить или повесить...
Хозяин хитро улыбнулся:
– Да нет, лишать жизни я его не собираюсь. Но пусть попробует сам за себя постоять. Это будет вернее всего.
– Что ты придумал?
– не отставала хозяйка.
– Я суну его в мешок, отнесу в лес и там выпущу... Вот так-то! А дальше уж его дело - научится он ловить мышей или нет!
Хозяйка задумалась.
– Конечно, - сказала она затем, - весной и летом он как-нибудь перебьется, если только не поленится ловить лесных мышей. Но ведь зимой он замерзнет. И этого греха я не могу взять на свою душу.
Хозяин осерчал:
– Можешь или не можешь, а кота я в лес отнесу. Сейчас весна. До зимы ему хватит времени подыскать себе новое пристанище. Если он исправится и научится трудиться, его охотно возьмут в любой дом. По одному только виду кота можно понять, на что он способен. А такой, как наш Оту, вечно всем недовольный лентяй и соня, - ясное дело, никому не нужен. Ну а коли он не захочет в лесу добывать себе пищу и помрет с голоду - так и поделом ему. Моей вины в том не будет, мои руки чистые.