Рассказы по циклам и не очень
Шрифт:
Когда ритуал показал появление новой линии, Аргелий пришел в экстаз. Творческая личность, чего вы хотите? С трудом отбив новоявленного Повелителя у воспылавших жаждой исследований колдунов, искусник первым делом отправился в свою гильдию, где с энтузиазмом взялся организовывать праздник. Событие, что ни говори, нерядовое, а значит обычным раутом не обойтись. На возражения Лоама он не обратил внимания, лишь посоветовал не концентрироваться на мелочах и сосредоточится на главном. Главным, в данном случае, стала регистрация.
Особой любовью к бумагомарательству вампиры не страдали, даже банкиры. Среди своих предпочитали честное слово.
Суета началась, едва сведения о проведенном ритуале покинули подземную лабораторию Гильдии Тьмы (состоявшей всего из двух членов). Во-первых, из талейской штаб-квартиры колдунов пришло уведомление о скором визите комиссии, должной подтвердить выводы местного коллеги. Дескать, вопрос слишком важный, заниматься им должны самые-самые. Во-вторых, мастер города прислал охрану в лице двух своих свитских. Их появление Лоам воспринял как насмешку и высказал много разного на тему «нахрена вы тут нужны». Матюги были восприняты без удовольствия, но смиренно, что яснее ясного отражало новый статус вампира.
Самое интересное началось на следующую ночь. В небольшой и некогда уютный домик Лоама наведались практически все значимые персоны города, по крайней мере, его темной стороны. С визитом пришел князь, зашли главы местных отделений гильдий, во дворе молились сектанты, по округе с подзорными трубами и амулетами шныряли прознатчики храмов. Гильдия Искусств выставила в холле поясной портрет именинника, его краткую биографию, написанную в запредельно благожелательном тоне, и начала праздновать. Отсутствие на празднике Лоама их не смущало.
В сопровождении трех гвардейцев прибыли колдуны. Посмотрели, посочувствовали, подтвердили результаты местных коллег. Спросили из вежливости, не желает ли уважаемый Повелитель переместится в Талею, дабы в спокойной обстановке ознакомиться с новыми обязанностями. Упоминание об обязанностях уважаемому не понравилось, но свалить подальше от балагана он желал, и еще как. Опять же, личный опыт подсказывал, что «раньше сядешь – раньше выйдешь».
Собрался он быстро.
Его ждали. Десять главенствующих над гильдиями, столько же правителей крупнейших общин, капитан гвардии лорд Латам и сама Госпожа. Королева. Воплощенная власть, вершина и центр темного рода.
Великая честь, конечно, но век бы их не видать.
– Рано или поздно ты все равно пришел бы сюда, Повелитель Лоам – кажется, его мысли не остались тайной для Госпожи. Волосы на загривке встали дыбом. – Пустое. Мессены, представляю вам Повелителя Ночи Лоама. Наш собрат избегает шумного общества, ему милее занятия живописью где-нибудь в диком уголке. Тем не менее, он встал на верхнюю ступень в развитии нашего рода, чем доказал свое право находится здесь. Давайте же поприветствуем нового Повелителя Ночи и пожелаем укрепления его семье!
Один за другим лорды вставали с поздравлениями, Лоам благодарил и с тоской вспоминал последние слова Госпожи. Похоже, пока у него не повзрослеет второй птенец, никуда его не отпустят. Новые линии появляются редко, их способности укрепляют расу и очень ценны. Совет не станет рисковать, позволяя единственному взрослому носителю крови ввязываться в авантюры и подвергая его существование опасности. Значит, как минимум полторы сотни лет придется провести в столице, под охраной.
Судя по еле заметному кивку королевы, он все правильно понял. Паршивая перспектива.
Честное слово
- Вашей аудиенции просит мессена Пиланья, мастер.
– Чего от меня хочет эта… – бледный черноволосый мужчина в последний момент сдержался и ограничился нейтрально-вежливым – благородная госпожа?
– Она упоминала, что в свое время вы обещали выполнить одну ее просьбу.
– Обещал – в голосе хозяина комнаты отчетливо слышались нотки обреченности. – Обещал. Никто не застрахован от минуты слабости. Пригласи ее.
Женщине, вошедшей вслед за секретарем, вряд ли удалось бы пройти дальше первого тура на конкурсе красоты, зато в табуне породистых лошадей она имела все шансы сойти за свою. Ну вот такое лицо у нее было специфическое, вкупе с телосложением (в области груди – с теловычитанием), мать-природа так одарила. Однако особенную, прямо скажем, скандальную славу мессена Пиланья приобрела не благодаря нестандартной внешности, нет, тут надо сказать спасибо упертому вредному характеру и пронзительному голосу, каковое сочетание превращало мессену в источник головной боли для большинства имевших несчастье быть с ней знакомыми. Кроме того, она принадлежала к обедневшему, но очень древнему роду, то есть хамить ей не стоило – кто знает, какие способности достались склочной ведьме от предков?
– Благополучен ли ваш дом, милая Пиланья?
– Не настолько благополучен, как мне хотелось бы, мастер Тайхо – женщина опустилась в предложенное кресло и старательно расправила складки строгого вдовьего платья. – С тех пор как пропал мой несчастный супруг, прислуга совершенно распустилась. Ленится, не хочет работать, предъявляет какие-то совершенно нелепые требования…
Насколько помнил мастер, последний раз мужа мессены видели лет десять назад. Он ехал по восточной дороге, смеялся, как сумасшедший, и громко орал, что «лучше уж в Степь, к дикарям, чем с этой мегерой». Пару секунд Тайхо всерьез рассматривал мысль напомнить собеседнице об этой пикантной подробности, но решил, что смысла нет – не уйдет, зараза такая. Ей что-то нужно, и пока она это «что-то не получит», отделаться от нее не удастся. Будь проклят тот день, когда он дал свою клятву! Но ведь такая приятная девушка была, чистая, светлая… И в какого монстра выросла.
Но чу! Наконец-то она перешла к делу. И чего же хочет святая женщина?
– …Для меня важно, будет ли девочка счастлива с ним! Я лучше знаю свою дочь, знаю, где она неправа, ее капризы. Конечно, муж должен быть обеспеченным человеком, ведь она такая хрупкая, неприспособленная к жизни! И непьющий обязательно, а то знаю я мужчин – все состояние в кабаке оставят. Но, конечно, в первую очередь, чтобы жену любил, ну и меня уважал. Куда же без уважения? Нам же в одном доме жить, одно хозяйство вести. От быта я их освобожу, лишь бы жену любил, холил и лелеял, да с мамой, то есть со мной, иногда советовался.