Рассказы разных лет
Шрифт:
— Ну, Павел Семеныч, как дела, как твои тяжелые? — расставив красноармейцев и вернувшись в палату, спросил замполит.
— Неважно. Есть такие, которых везти нельзя. Преступление! Умрут в пути.
— А если придут немцы, то они все умрут здесь, — задумчиво ответил замполит. — Эвакуировать надо.
— Но положение, быть может, не так опасно и танки не дойдут до нас. Тогда совсем нелепо будет срывать с места людей, имеющих некоторые шансы на спасение.
— Не знаю! Кроме того, что сказал тебе, ничего не знаю, но приказ есть приказ, и его надо выполнять. Начинай погрузку тяжелых, а я пойду к обороне. Когда все будет готово, сообщи мне.
— Сколько у тебя бойцов? — спросил хирург.
— Шестьдесят четыре тридцать восьмого комендантского взвода, остальные — хозяйственной команды и выздоравливающие больные.
— Оружие есть?
— Двадцать автоматов, два ящика гранат, один «максимка» и штук сорок винтовок разной системы. Все!
— Не густо, — неуверенно сказал хирург.
— Конечно, не богато. Но ребята хорошие, все фронтовики, бывшие в боях, — это раз. А второе: отходить ведь нам нельзя. Значит, будем биться до последнего…
— Патрона? — спросил хирург.
— Немца, а не патрона! — ответил замполит и, дружески подмигнув врачу, сказал: — Ну, доктор, валяй не задерживай! Теперь все зависит от твоей быстроты и умения…
Но хирург не успел еще отойти и на сорок шагов, как в село через всю длинную улицу, словно большой черный гудящий шмель, влетел полуторатонный грузовик. Не обращая внимания на махавших ему людей, шофер, управляя одной рукой рулем, другой размахивал, полувысунувшись из кабины. У поворота к госпитальной хате он чуть придержал свою машину и прокричал:
— Танки немецкие сзади!
Он хотел было завернуть за хату, но, увидев направленный в лицо автомат Кандыбы, заморгал глазами.
— Останови машину, а то всю очередь запущу в морду, — тихо, но очень четко сказал замполит.
И побелевший шофер понял, что этот спокойный подполковник не задумываясь выполнит свое обещание.
— А ну, слезай, — продолжал замполит. — Говори, где танки? Если соврал, сейчас тебе каюк на месте.
— Не соврал… вот те крест, не соврал. Вон за тем леском штук пятнадцать, а за ними еще пехота на транспортерах, — забормотал шофер, пятясь назад от наведенного на него автомата.
— Проверим! Машина чья? Какой части?
— Сорок второй полевой армейской хлебопекарни. Она километрах в шести от вас стоит.
— Хоро-ош воин, хлебопек собачий! Раньше всех драпу дал! А ну, давай свою машину к тому дому, раненых погрузим, отвезешь на станцию. Да смотри не вздумай драпануть, а то всю обойму сразу проглотишь, — красноречиво похлопав по автомату, пообещал замполит.
— Что вы, товарищ подполковник, разве возможно! — опасливо глядя на Кандыбу, сказал шофер.
Село опустело. Там, где еще недавно приветливо дымились кухни пищеблока, теперь было пусто. В палатах лежали брошенные матрацы, скомканные одеяла, смятое белье. Возле опустевшей операционной стояли ящики с медикаментами. Одиноко и сиротливо ходил встревоженный часовой, озабоченно поглядывая на запад.
Замполит подошел к бойцам, приводившим в порядок старые, оставшиеся от прежних боев окопы и блиндажи. Впереди, в яблоневом саду, находился пост, еще дальше залегли дозоры.
— Товарищ подполковник! Две бронебойки и семь человек красноармейцев прибыли в ваше распоряжение, — доложил лейтенант.
— Значит, гарнизон усилился! — пошутил замполит и пошел вдоль дороги, разглядывая линию обороны. Красноармейцы рыли землю, не переставая вслушиваться в шумы, возникавшие за леском.
— Никак, танки? — оставляя лопату, неуверенно сказал один.
— Ты знай копай себе, копай… там видно будет, — нахмурившись, ответил другой, и оба с дружным ожесточением принялись за работу.
— Товарищи! Стоять будем насмерть… пока не подойдет помощь, — останавливаясь возле работавших, сказал замполит. — Помните, что отступать нам некуда. Здесь наша страна, наша Отчизна, и мы защитим ее. У меня сердце обливается кровью, когда вижу, как фашистская сволочь ходит по нашей земле!
— Недолго осталось ходить-то, а насчет отступления — будьте спокойны. Вот тут, в этом окопе, мой дом, другого не осталось, враги спалили, — спокойно ответил высокий красноармеец.
— А у меня и семью загубили. Душа расчета просит, — коротко вставил другой.
— Не бойсь, товарищ подполковник. Где это видано: вся армия, весь фронт наступает, а мы от кучки танков побежим! Да ввек этого не будет! — раздались голоса.
— Орлы, братишки! Я уже пятую войну воюю, а таких молодцов не встречал! — похвалил Кандыба, оглядывая спокойные лица бойцов.
В стороне раздалась пулеметная дробь. Тяжелая, густая пыль поднялась вдали. Она нарастала, качаясь и приближаясь.
— По местам! — крикнул замполит.
Люди быстро попрятались в блиндажах и окопах. На дороге из-за поворота показался красноармеец, на бегу оглядывающийся назад.
Замполит присел на край окопчика, из которого глядел короткий тупой ствол пулемета. Двое бронебойщиков проползли мимо и спрятались у дороги.
— У кого бутылки со смесью? — спросил подполковник.
— У меня. У нас, — отозвалось несколько красноармейцев.
— Пять человек с горючим и гранатами — к оврагу! Остальные — в окопы, осмотреть оружие и приготовиться к бою! Две бутылки и связку гранат дайте мне. А теперь сидеть так, чтобы и носа не было видно!