Рассказы (сборник)
Шрифт:
На грани миров
Разговор шел о спиритизме, привидениях и тому подобных вещах. При этом, как и подобает просвещенным людям, много шутили по этому поводу. И вдруг старый Рамбах, серьезный, скупой на слова мужчина, от которого менее всего можно было ожидать такого, сказал:
— Не будьте же столь непоследовательны, господа. Вы все верующие, во всяком случае утверждаете это. Но если вы верите в существование бога и в чудесные деяния сына его, то почему же в наше время не может быть чудес? Ведь тысяча лет для всевышнего как один день.
Пастор, которому такая аргументация была не очень приятна, заметил:
— Конечно, нельзя опровергнуть предположение, что человек наделен чувствами, которые большинством людей
Рамбах сказал:
— Вы, господин пастор, нашли почти верное слово — другой, невидимый мир. Знаете ли, я однажды находился между этих двух миров, по крайней мере на грани, разделяющей их, причем это было не во сне, не в лихорадочном жару, как меня потом пытались убедить, а при полном сознании.
Мы попросили его рассказать нам об этом.
— Я находился в имении моего дяди в качестве практиканта. Мой дядя любил принимать гостей, и во время одного из таких посещений я познакомился с дочерью соседа и вскоре был помолвлен с ней. Тесть очень любил меня, и я иной раз проводил вечер в его доме. И вот тут произошло событие, после которого я тяжело заболел и которое едва не погубило мое юное счастье. Однажды вечером, это было четырнадцатого августа, я несколько дольше обычного задержался в Бусковице. Так же как и сегодня, мы беседовали о спиритизме и привидениях и устраивали всевозможные опыты. Вы ведь знаете, как любят подобные развлечения у нас в сельской местности. Было почти половина двенадцатого, когда я простился с хозяевами. До дома мне нужно было еще ехать почти сорок пять минут на велосипеде. В разговоре вечером я узнал, что сразу же за деревней от дороги отходит тропинка, которая ведет через луг и затем через лес, пользуясь ею, можно сэкономить добрую четверть часа.
Так как дорога, кроме того, была неровной, а августовская ночь очень светлой, то сразу же за деревней я свернул на тропинку. Хочу заметить, что я находился в имении дядюшки всего лишь полтора месяца. От мыслей о наших спиритических фокусах мне вдруг стало не по себе. Мне было совестно, поскольку при нашем занятии я вел себя довольно легкомысленно. Поэтому я нажал покрепче на педали, и вскоре лес поглотил меня.
Вокруг царила глубокая тишина, и я не слышал ничего, кроме потрескивания веток под колесами моего велосипеда и шуршания велосипедной цепи. Вдруг зазвучали возбужденные голоса, и я услышал приказ положить ружье. Последовал наглый смех, а затем раздался выстрел. Я быстро спрыгнул с велосипеда и выхватил из кармана револьвер. Я не сделал и шести шагов в направлении выстрела, как передо мной раздвинулись ветви кустарника и появился человек. Увидев меня, он замахнулся на меня ружьем. Я отпрыгнул на полшага в сторону и нажал на курок револьвера. Выстрела не последовало — произошла осечка. Я быстро нажал во второй раз на спусковой крючок — грянул выстрел, но человек уже исчез. При свете луны я увидел его лицо: короткая лохматая борода, черные глаза, серый не то зеленый картуз.
Некоторое время я, ошеломленный, стоял неподвижно. Затем что-то заставило меня пойти вперед. Я увидел лежащего на земле лесничего с зарядом дроби в груди. Я вмиг опустился на колени и попытался перевязать ему рану. Это было невозможно. «Домой!» — простонал раненый. «Куда?» — спросил я быстро. «Первая проселочная дорога налево, затем вторая тропа, участок „74в“», — прохрипел он. Пытаясь перевязать его, я рассказывал ему, как попал сюда и что видел, но он, казалось, ничего не соображал. «Вегнер», — прошептал ом и потерял сознание.
Нести этого рослого и крепкого человека я не мог. Поэтому я быстро вскочил на велосипед и помчался. Кустарник раздирал мне руки до крови, и не раз я, налетев на корень, падал на землю. Время от времени встречался песчаный грунт, и приходилось вести велосипед рядом с собой. Мне казалось, что все происходит слишком, слишком
На эмалевой вывеске было написано: «Д-р Браун, практикующий врач». Рядом висел шнур звонка. Я дернул несколько раз. В верхнем этаже отворилось окно, и недовольный голос спросил, чего я хочу.
«Доктор должен немедленно ехать в лесничество, — крикнул я, — лесничего подстрелили». Окно закрылось. Я внимательно осмотрел дом. Это было старое двухэтажное фахверковое строение с коричневыми балками и стенами, окрашенными в серый цвет. Рядом с домом находился трактир с вывеской «Бурый медведь». Тут появился врач. «Я вас даже не спросил, о каком лесничестве идет речь».
«Я сам этого не знаю, — сказал я. — Но я вас отведу туда».
Он тоже сел на велосипед, и мы поехали по шоссе в обратную сторону. Когда подъем стал очень крутым, доктор слез с седла, и тут я смог рассказать ему о происшедшем. Время от времени он с сомнением качал головой и несколько раз недоверчиво взглянул на меня. Когда мы снова поехали, он следовал за мной примерно в пяти шагах.
Лесничего только что принесли домой. В комнате стояли две женщины и плакали. Мы положили раненого на кровать, и доктор стал осматривать его. Однако он тут же встал и произнес: «Все кончено, кровоизлияние в легкое». Девушка громко вскрикнула, доктор сказал несколько слов помощнику егеря и вышел из комнаты. Я описал присутствующим еще раз подробно браконьера и рассказал им также, что лесничий назвал фамилию Вегнер. Пожилая женщина пожала мне руку и попросила молодого егеря пуститься в погоню за убийцей. Егерь как-то странно посмотрел на меня, помедлил, но затем все-таки вышел из дома. Я еще несколько минут постоял в нерешительности и потом тоже вышел на улицу.
Когда меня снова окутала ночная тьма и окружил лес, мороз пробежал по моей спине. Я почувствовал, что промок и устал, но что-то заставило меня как можно скорее поехать домой. Так что я снова сел на велосипед и помчался вперед. Казалось, лесу не будет конца, и я уже не знал, где нахожусь. К утру я снова попал к месту преступления, и, хотя мне было не по себе, я все же был рад, что по крайней мере знаю, где нахожусь. Сворачивая на тропинку, я налетел на пень и упал. Вилка переднего колеса и три спицы погнулись, моя левая рука была сильно ободрана. Я, как мог, починил велосипед и, обессиленный, медленно поехал домой. Въезжая в деревню, я услышал, как пробило пять часов. Не раздеваясь, я бросился на кровать и тотчас же заснул.
Проснулся я в сильном жару. У кровати стояли мой дядя и врач. Я рассказал им о своем ночном приключении и спросил, поймали ли уже преступника. Врач покачал головой и что-то прошептал дяде. «Он все еще бредит», — услышал я его слова. Я хотел возразить, но потерял сознание.
Когда через несколько дней я снова пришел в себя, здесь уже находился мой будущий тесть. Ему я тоже рассказал эту историю и спросил о преступнике. Я все очень точно описал ему, и он внимательно выслушал меня. Однако тут я увидел, как он кивнул другим. Значит, они уже проинформировали его. Рассерженный этим, я торжественно поклялся, что все, что я ему рассказал, чистая правда. На это он ответил: «Вы были очень больны, дорогой Рамбах. Вам нельзя волноваться».