Шрифт:
Васька
1
Теплый август.
Сашке семь лет. Сашка худой и белобрысый.
Отец месяц назад добровольцем ушел на фронт, три старших брата – тоже. На хозяйстве остались две сестры тринадцати лет, восьмидесятилетний деда Гриша и мать с полугодовалым Петей.
В сентябре Сашка должен был пойти в деревенскую школу, но всё сложилось иначе. Пока мать и деда Гриша работали в поле, Сашка сидел с Петей, кормил по расписанию, купал, укладывал спать. Сестры после уроков шли помогать матери.
Только вечером, когда все собирались дома, Сашка мог оставить Петю и выйти погулять.
2
Сашка молча бродил по улице, наблюдая за тем, как хлопают по песку серые калоши и под ногами глухо вздымается пыль.
Закат каждый день был красный, и каждый день овальное, оплывшее солнце застревало в черных ветках огромного тополя. Еще несколько минут плескались буро-оранжевые волны облаков, и потом всё увязало в дикой тишине. Какая-нибудь сорока неосторожно вспархивала с ветки, и крона тополя взрывалась дробью галдящих птиц. Вскоре крики стихали, мечущиеся тени прятались в листве. И, нахохлившись от ночной прохлады, всё снова молчало.
Дома Сашка помогал матери уложить Петю. Запирал ворота, проверял корову, закрывал сени на засов.
Взяв в охапку огромного рыжего кота Ваську, Сашка залазил под одеяло и подолгу смотрел в потолок. Пушистый кот мурлыкал, растянувшись у мальчика под боком, шершавым языком лизал маленькую детскую ладошку, красную от мозолей.
Саша вспоминал, как весной они с отцом красили потолок в голубой цвет. Чтобы не запачкать деревянный пол, отец велел натаскать прошлогоднего сена. Пока запах масляной краски выветривался, мать с Петей ночевали у соседки. Остальные спали в сенях и в первой комнате, заперев двери в горницу.
Когда с потолком было покончено и всё вернулось на свои места, отец стал чертить план новой бани. Вместе с Сашкой они ходили договариваться к плотнику, потом покупали бревна для сруба. Только так эти бревна и остались лежать в конце огорода под зеленым брезентом. А около дома уныло трепетали красные флажочки разметки.
3
Утром, когда в избе остались только Сашка и Петя, мимо окон прошли два мальчика. Это соседские: Герман и Алекс Лапенко. Герману шестнадцать, он нынче окончил школу, но все называют его дурачком. Родители (богачи по местным меркам) возили Германа ко всяким врачам, даже за границу, но без толку. И четыре года назад, вероятно, потеряв всякую веру в первого и единственного сына, Лапенко усыновили Алекса.
Сейчас мальчику пять лет, он немец, хотя и выучил русский язык. В отличие от Германа, Алекс радует родителей. Он любит вылавливать в болоте лягушек и резать их тупым ножичком – подарком приемного отца. Потом Алекс разматывает кишочки и сравнивает с теми, что вырезал раньше. За лето мальчик собрал целую коллекцию и перешел к исследованию мышей и птиц.
Братья Лапенко остановились у Сашкиных ворот.
– Выходи, Санька! Мы на мельницу, мышеловки проверять. Давай с нами, – крикнул Алекс.
Сашка открыл окошко, высунулся по пояс.
Палисадник дышал прохладой, сладко пахла медуница и лиловые пионы у завалинки.
– Не могу.
– Выходи, мелкий. Или что, деда испугался? – пробасил Герман.
Сашка молча закрыл одну створку, подтянул желто-зеленый резной ставень, и захлопнул вторую. Лапенко ещё немного постояли у ворот и пошли дальше по улице.
Петя проснулся и заплакал. Сашка взял его на руки и стал укачивать, но крик становился всё громче. Обычно, когда ничем нельзя было успокоить, Сашка приносил Ваську. Петя замолкал и, впившись маленькими ручонками в длинную рыжую шерсть, начинал смеяться. Кот тихо мурлыкал, не выпуская когтей, даже если ребенок больно дергал за хвост или за ухо.
Сашка выбежал на крыльцо: Васьки нигде не было видно. Проскочил через огород, заглянул в черемуху, даже на чердак – пусто. Почувствовал Сашка, что не к добру это, но вернулся к Пете и снова стал укачивать малыша. Ребенок утих, будто понял.
4
Вечером Сашка пришел к дому Лапенко, кликнул Алекса.
– Иди вон. Чего орешь? Который час, видел? – рявкнула бабка и хлопнула рамой так, что звякнули стекла.
Родители Лапенко на месяц уехали в город, оставив детей с бабушкой. Ей тяжело было справляться с двумя мальчиками, и потому она злилась на весь мир.
Сашка снова позвал. В ответ донеслись гневные крики. Но через минуту из ворот всё же выглянул Алекс.
– Отдай Ваську, – и Сашка насупил брови.
– Нет у меня твоего Васьки, – отвечал, улыбаясь, Алекс.
– Врешь. Вы вдвоем его сегодня унесли. Ты знаешь, что он ласковый и ко всем на руки идет. Отдай, говорю.
– А то что?
– А то не посмотрю, что ты младше, и поколочу.
– Не поколотишь.
– Тогда… тогда теплицу побью.
Алекс хохотнул в ответ и закрыл ворота, лязгнув засовом. Голые пятки звонко прошлепали по двору.
Лапенко были единственные на деревне, у кого в огороде гордо возвышалась остекленная теплица.
5
На следующий день Сашка встал раньше матери и незаметно ушел из дома. Дождался, пока выйдут Алекс и Герман.
– Кого ждешь? – спросил Герман.
– Вот его, – Сашка кивнул на Алекса. Тот тряхнул головой и улыбнулся.
– Не отдам.
– Последний раз прошу…
– Нечего просить, – и Алекс налетел на Сашку. Оба покатились в лопухи и крапиву. Алекс пытался укусить Сашку, но тот отбивался, хотя и слабо. Знал: Лапенко старшие вернутся, узнают, и тогда несдобровать матери…
Герман бросился помогать брату.
– Не лезь! – кричал Алекс. Герман на мгновение останавливался и снова пытался растащить мальчишек.
Дрались до первой крови.
Сашка почувствовал соленый привкус во рту, отпустил Алекса. С разбитой губы прыгали на рубашку алые капли. Оба Лапенко испугались, отпрянули от Саши.
– Говорил тебе, не лезь! – рычал Алекс на брата, который и был виновником травмы. Герман растерянно пожимал плечами.
Все трое вылезли из канавы, отряхнули штаны и пошли в разные стороны. Ноги горели ожогами крапивы, спину кусал репей, прицепившийся к воротнику.