Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 24
Шрифт:
Коуберн просвистел несколько тактов из «Реки Саванны», потом сказал:
— Ну и везет же мне! Простой или сложный перелом, Фил?
— Вроде простой, Бен.
— Правда, сейчас это не имеет большого значения. Как же теперь быть? Ему ответила Джоан.
— Мы сделаем носилки и понесем тебя вниз!
— Слышу слова настоящего скаута! Но ты можешь себе представить, малышка, как вы с Филом потащите меня через ледник?
— Как-нибудь перетащим. — В голосе Джоан звучала неуверенность.
— Не сумеете, детка. Уложите-ка меня поудобнее, а сами спускайтесь вниз за спасательным
— Нет! — запротестовала Джоан. — Мы не бросим тебя одного!
— Твой план не лучше, чем у Джоан, — поддержал девушку Хаксли. — Легко сказать; «Посплю, пока вы ходите». Ты не хуже меня знаешь, что замерзнешь в сосульку, если проведешь ночь на голой земле без укрытия.
— Придется рискнуть. Ты можешь предложить что-нибудь получше?
— Подожди-ка. Дай подумать. — Хаксли сел на уступ рядом с другом и подергал себя за левую мочку. — Самое лучшее, что мне приходит в голову, это отнести тебя в какое-нибудь укрытие и разжечь костер. Джоан останется с тобой и будет следить за огнем, а я пойду за подмогой.
— Все замечательно, — вмешалась Джоан, — только за подмогой пойду я. Ты заплутаешь в этом буране, Фил. Сам ведь знаешь, что твое непосредственное восприятие еще ненадежно.
Оба мужчины запротестовали.
— Джоан, ты не пойдешь одна.
— Мы тебе не позволим, Джоан.
— Все это галантная чушь. Я пойду, и точка.
— Нет, — сказали оба в один голос.
— Тогда мы все останемся здесь на ночь и просидим у костра, прижавшись друг к другу. А утром я спущусь.
— Так будет лучше, — согласился Бен, — если…
— Добрый вечер, друзья. — Высокий старик стоял на уступе скалы позади них. Синие немигающие глаза пристально смотрели из-под кустистых белых бровей. Лицо гладко выбрито, грива на голове такая же белая, как и брови. Джоан подумала, что он похож на Марка Твена.
Коуберн первым пришел в себя.
— Добрый вечер, — ответил он, — если вечер действительно добрый, в чем я сомневаюсь. Незнакомец улыбнулся одними глазами.
— Меня зовут Эмброуз, мадам. Но вашему другу нужна помощь. Разрешите, сэр… — Старик встал на колени и осмотрел ногу Бена, не снимая ботинок. Наконец он поднял голову: — Будет немного больно. Предлагаю тебе заснуть, сынок.
Бен улыбнулся, закрыл глаза. Дыхание стало медленным и ровным — видно было, что он уснул.
Человек, назвавшийся Эмброузом, скрылся в темноте. Джоан попыталась проследить за ним внутренним зрением, но это оказалось на удивление трудно. Через несколько минут он вернулся, неся в руках несколько прямых дощечек, которые он разломал на одинаковые куски дюймов по двадцать. Затем незнакомец вынул из кармана брюк скатанный кусок ткани и примотал дощечки к левой голени Бена.
Удостоверившись, что примитивный лубок держится прочно, старик подхватил массивного Коуберна на руки, словно ребенка, и сказал:
— Пошли!
Они без слов последовали за ним тем же путем, которым пришли, идя гуськом сквозь снегопад. Пройдя пятьсот-шестьсот ярдов, старик свернул с проторенной тропинки и уверенно углубился во тьму. Джоан обратила внимание, что на
— Я люблю холодную погоду, мадам.
Пройдя между двумя большими валунами, он, казалось, скрылся в горе. Джоан и Фил последовали за ним и очутились в коридоре, который шел наискосок внутрь горной породы. Завернув за угол, они попали в восьмиугольную гостиную с высоким потолком, отделанную мягкой древесиной светлого цвета. Окон не было, рассеянный неяркий свет исходил из какого-то невидимого источника. Одну сторону восьмиугольника занимал большой камин, в нем приветливо потрескивали дрова. На полу, вымощенном плитами, не было ковра, но ногам было тепло.
Старик остановился, не опуская своей ноши, и кивком указал на уютные сиденья — три кушетки, тяжелые старинные кресла, шезлонг.
— Устраивайтесь поудобнее, друзья. Я должен убедиться в том, что о вашем спутнике позаботятся. А потом принесу вам что-нибудь на ужин. — И он вышел через противоположную дверь.
Фил и Джоан переглянулись.
— Ну, — сказал Хаксли, — что ты об этом думаешь?
— Мне кажется, мы нашли свой второй дом. Здесь просто шикарно!
— И что мы будем делать?
— Я подвину вон тот шезлонг к камину, сниму ботинки, согрею ноги и высушусь.
Когда Эмброуз вернулся, минут через десять, его гости с блаженным видом грели у камина ноги. В руках у старика был поднос, а на нем тарелки с горячим супом, булочки, яблочный пирог и крепкий чай.
— Ваш друг отдыхает, — сказал хозяин, составив блюда с подноса на стол. Не стоит тревожить его до утра. Когда подкрепитесь, в коридоре найдете спальни со всем необходимым. — Он указал на дверь, через которую только что вошел. Вы не ошибетесь: это ближайшие освещенные комнаты. Спокойной ночи, друзья. Он взял поднос и повернулся к выходу.
— Э-э… послушайте, — нерешительно начал Хаксли. — Мы очень вам благодарны, мистер… э-э…
— Не за что, сэр. Меня зовут Бирс. Эмброуз Бирс. Спокойной ночи. — И он ушел.
Глава 5 «…КАК БЫ СКВОЗЬ ТУСКЛОЕ СТЕКЛО…»
Выйдя наутро в гостиную, Хаксли увидел, что на маленьком столике приготовлен основательный завтрак на троих. Пока он поднимал с тарелок крышки и размышлял над тем, требуют ли правила приличия подождать остальных, в комнату вошла Джоан. Он поднял голову.
— Привет, малышка! Здесь неплохой стол накрыт. Взгляни. — Он поднял крышку с одной тарелки. — Хорошо спала?
— Мертвым сном. — Она присоединилась к обследованию содержимого тарелок. Да, наш хозяин понимает толк в еде. Когда мы выходим?
— Когда соберемся здесь все втроем, наверное. Вчера ты была одета по-другому.
— Нравится? — Она медленно повернулась вокруг, покачиваясь, как манекенщица. На ней было жемчужно-серое платье, доходившее до самых пят. Высокую талию подчеркивали два серебряных шнурка: они проходили между грудей и обвивали талию, как пояс. Обута она была в серебряные сандалии. Во всем ее одеянии было нечто старинное.