Рассказы
Шрифт:
– Если бы ты поберег время, которое получил от судей, у тебя было бы его навалом.
Где-то я уже видел эту девушку. Стройная, одета в голубое платье, открывающее то, что стоило показать: шею, плечи, спину. Густые, темные волосы и овальное розовое личико. Широко расставленные серые глаза действительно, как это определил поэт, напоминали полированное серебро. Я мерил ее взглядом, но никак не мог вызвать нужную ассоциацию. Килкурс продолжал сидеть на столе, покачивая ногой.
Джоплин начал терять терпение.
– Может, ты перестанешь пялить глаза на девочку и скажешь, чего ты хочешь?
Девушка усмехнулась иронично, приоткрыв свои острые, как иглы, мелкие зубки. И по этой улыбке я ее узнал.
Меня сбили с толку ее волосы и кожа. Когда я видел ее в последний раз последний и единственный, - ее лицо было мраморно-белым, а волосы короткими, цвета огня. Она, трое мужчин, одна старушка и я забавлялись в тот вечер игрой в прятки в одном доме на Турецкой улице. Ставкой в игре было убийство банковского посыльного и кража акций стоимостью в сто тысяч долларов. Трое участников организованной ею аферы погибли в тот вечер, а четвертый, китаец, угодил на виселицу.
Звали ее тогда Эльвирой, и мы безуспешно разыскивали ее по всей стране и за границей.
Хотя я и старался не подавать вида, она догадалась, что я ее узнал. По-кошачьи соскочила с кресла и двинулась ко мне. Ее глаза теперь были скорее стальными, чем серебряными.
Я вынул пистолет. Джоплин сделал шаг в моем направлении.
– В чем дело?
Килкурс спрыгнул со стола, расслабил галстук.
– Дело в том, - сказал я, - что эта девушка разыскивается за убийство, совершенное несколько месяцев назад, а может, и за десять других тоже. Так или иначе...
Я услышал щелчок выключателя где-то за моей спиной, и комната погрузилась в темноту.
Я двинулся, сам не зная куда, чтобы только не остаться там, где меня застигла темнота.
Ощутив плечом стену, я присел на корточки.
– Быстро!..
– прозвучал резкий шепот со стороны, как я догадался, двери.
Но обе двери комнаты оставались закрытыми, свет из коридора в комнату не проникал. В темноте я слышал какое-то движение, но на фоне несколько более светлого окна не появилась ни одна фигура.
Что-то мягко щелкнуло почти рядом со мной. Это вполне мог быть звук открываемого пружинного ножа, а я помнил, что Джоплин Жестяная Звезда любит такое оружие.
– Пошли!..
– резкий шепот, как удар, пронзил темноту.
Приглушенный, неразгаданный звук прозвучал совсем рядом.
Внезапно сильная рука стиснула мое плечо, чье-то крепкое тело навалилось на меня. Я ударил пистолетом и услышал стон.
Рука переместилась к горлу.
Я ударил в чье-то колено, и человек снова застонал.
Что-то обожгло мне бок.
Я снова ударил пистолетом, потом несколько отвел его назад, чтобы освободить ствол от мягкого препятствия, и нажал на спуск. Послышался выстрел. Голос Джоплина, прозвучавший в моих ушах удивительно спокойно и деловито.
– Черт! Он попал в меня.
Я отодвинулся от него в направлении желтого пятна света, падающего через открывшуюся дверь. Я не слышал, чтобы кто-то выходил. Я был слишком занят. Однако я понял, что Джоплин решил отвлечь мое внимание, чтобы дать возможность удрать.
Я не встретил никого, когда, спотыкаясь и скользя, сбегал по лестнице, перескакивая через столько ступеней, сколько удавалось. Возле танцевальной площадки навстречу мне шагнул кто-то из официантов. Не знаю, сделал ли он это специально. Я не спрашивал. Я просто врезал ему наотмашь пистолетом в лицо и помчался дальше. Потом перепрыгнул через чью-то ногу, пытавшуюся подсечь меня, а возле наружной двери обработал еще одну физиономию.
Уже на подъездной дороге я увидел задние фары автомобиля, сворачивающего на шоссе.
Подбегая к автомобилю Эксфорда, я заметил, что тело Пэнбурна уже забрали. Несколько человек еще стояли возле этого места и глазели на меня, разинув рты.
Машина стояла с включенным мотором, как ее оставил Эксфорд. Я дал газ, промчался по дороге мимо клумб и свернул на шоссе. Через пять минут я уже видел впереди себя красные огоньки.
Машина Эксфорда - зверь, я просто не знал, куда девать всю его мощь. Не знаю, с какой скоростью двигался автомобиль впереди меня, но я приближался к нему с такой быстротой, как если бы он стоял на месте.
Два с половиной километра, может быть, три...
Вдруг впереди я увидел человека, стоявшего еще за пределом света фар моей машины. Когда свет упал на него, я удостоверился, что это Грязный Рей.
Он стоял посреди шоссе с пистолетом в каждой руке.
Пистолеты внезапно полыхнули красным и погасли, вспыхнули еще раз и погасли снова - как две лампочки в системе сигнализации.
Переднее стекло разлетелось.
Грязный Рей - информатор, имя которого на всем Тихоокеанском побережье было синонимом трусости, - стоял посреди шоссе и стрелял в мчавшуюся на него металлическую комету...
Я не видел конца.
Сознаюсь чистосердечно: я закрыл глаза, когда его ожесточенное белое лицо появилось над капотом моей машины. Металлический колосс вздрогнул чуть-чуть, - и дорога впереди меня снова стала пустой, если не считать удаляющихся красных огоньков. Переднего стекла не было. Ветер трепал мои волосы, прищуренные глаза слезились.
Внезапно я осознал, что говорю сам с собой. Это был Рей. Забавно. Я не удивился тому, что он меня обманул. Этого можно было ожидать. Не удивило меня и то, что он прокрался в комнату и выключил свет. Но то, что он встал так на дороге и погиб...