Рассказы
Шрифт:
Вторично предупредить его — бессмысленно. Известить отца — только породить напрасную тревогу.
На одно мгновение у него мелькнула мысль предупредить старшин клуба, но тогда он должен объяснить, почему те готовят Колычеву скандал. Этого он не мог сделать.
И какой скандал? Что они задумали? Как исполнят?
Нет, это первое и последнее дело Патмосова! Не его дело оберегать человека. Его дело — раскрыть преступление, накрыть преступника и передать его в руки властей. А здесь?
И Патмосов
Утром он встал угрюмый и расстроенный.
Он заперся у себя в кабинете и отдался любимому своему занятию: пересмотру архива и составлению записок.
Сколько интересных дел! Какая находчивость! Какая смелость и сообразительность!
После обеда он лег, по обыкновению, отдохнуть и проснулся освеженный, сильный и бодрый, когда в комнату к нему постучался Пафнутьев.
— Ну, где?
— В купеческом, — ответил Пафнутьев, — чистая удача! Я пошел за ним следом. Он прошел в столовую и стал считать деньги. К нему подошел его знакомый, и они сговорились быть сегодня в купеческом. Там большая игра будет!
— А час?
— Он, вероятно, около двенадцати будет. Лучше к одиннадцати поспеть, чтобы не проворонить.
— Вот что, Сеня! Будем следить за ними, его беречь. И чуть что, сразу кидаться на них и ловить… Хотя я совершенно не знаю их плана!
— Будем следить! — сказал с жаром Пафнутьев. — Только едем скорее. Уже время!
— Хорошо, хорошо! Я мигом! — сказал Патмосов, скрываясь в своей уборной.
Спустя несколько минут из уборной вышел крымский помещик Яков Павлович Абрамов, а через пятнадцать минут они уже были в клубе.
XV
— Теперь мы каждый сам по себе, — сказал Патмосов, поднимаясь по роскошной лестнице на второй этаж.
Клубный зал уже шумел, как пчелиный улей. Здесь нравы и порядки были все иные. Карточники не выкрикивали дикими голосами приглашение занять место, играющие не кричали "прием на первую!". Вся игра велась в широком масштабе, и самые игроки старались казаться солидными, если таковыми не были.
В этом клубе играют почти исключительно на ответ, а в игру с ограниченным банком садятся играть только самые богатые люди, которые вчетвером ведут многотысячную игру.
Огромный зал от входа направо был полон. Столы тянулись направо всего зала, и вокруг каждого толпились игроки, без умолку говоря, смеясь, ссорясь, отчего в воздухе стоял сплошной гул.
Но главный интерес и самые крупные игроки сосредоточились у большого стола, налево от входа в зал, "под портретом".
В то время как за другими столами удар не превышал трехсот-четырехсот рублей, за этим большим столом не было удара менее трех-четырех тысяч. За этим столом бывали удары в несколько десятков тысяч, и старожилы помнят феерические выигрыши и проигрыши в сотни тысяч.
Патмосов остановился
Он тотчас увидел Свищева, Калиновского и Бадейникова. Они ходили порознь, время от времени останавливали некоторых игроков и о чем-то говорили с ними.
Патмосову казалось, что они составляют заговор против Колычева.
Бадейников увидел Патмосова и подошел к нему.
— Все еще присматриваешься?
— А что же еще делать? Играть на авоську не намерен. Вот и смотрю!
— Погляди там игру! Крупно играют, — указал Бадейников на большой стол.
Патмосов двинулся к большому столу. За столом сидело восемь человек, и право держать ответ переходило к каждому по очереди.
Вокруг теснились понтирующие.
Патмосов дошел до самых игроков и остановился у одного за спиною. Против себя он увидел Пафнутьева и едва заметно кивнул ему.
Знакомый Патмосову нотариус держал ответ и то бил, то отдавал, причем в первом случае весело смеялся, а во втором краснел и фыркал.
Наконец, он проиграл два раза подряд и с досадою бросил карты.
Кругом засмеялись.
— Кто теперь подержит? — спросил сидящий в очереди. — Я не буду!
— Давайте тогда мне! — раздался голос. Патмосов вздрогнул и увидел подошедшего Колычева.
Он был весел. Бледное лицо его оживляла улыбка.
— А, Михаил Андреевич! — воскликнул, пыхтя, нотариус. — Вот кому и карты в руки!
— Садитесь! — уступил ему место отказавшийся.
Колычев сел и стал собирать карты. Сидящие за столом дружески здоровались с ним и, пока Колычев готовил карты, пересмеивались и болтали.
Патмосов приготовился. Его отделяло от Колычева несколько человек, и он решился во время игры незаметно пробраться до его стула. Пафнутьев стоял напротив, и Патмосов подал ему знак сделать то же. Они двинулись, но с боков Колычева, оказалось, стояли люди, не уступавшие никому своих мест.
Колычев приготовил карты и положил их посредине стола.
— Ну, я сниму! — сказал нотариус и. снял карты.
Колычев приготовился.
— Делайте игру!
— Ну, для начала! — сказал нотариус и поставил сто рублей. Со всех сторон потянулись руки, и скоро стол покрылся ассигнациями.
— Триста в круг! — сказал, подходя, известный подрядчик и бросил на стол целую связку трехрублевых ассигнаций. Он собирал их в клубе, и его пачка с каждым днем вырастала. Он приписывал ей особые свойства и никогда не производил из нее платежей.
— Все сделано! — спокойно сказал Колычев и сдал карты.
Первая бита, вторая дана, третья бита. Куш из круга.
Колычев отложил карты и стал собирать деньги и производить расчет.
Патмосов приковался взглядом к лежащим картам и не сводил с них взгляда, но никто их не тронул.