Рассказы
Шрифт:
– Как он выглядит? – Хелберсон понемногу начинал проявлять интерес.
– Немного похож на Мэнчера, – пожалуй мог бы даже сойти за его близнеца.
– Я принимаю вызов, – не раздумывая, проговорил Хелберсон. – Чрезвычайно обязан вам за лестное сравнение, – медленно произнес Мэнчер, который уже начал дремать. – А не могу ли я войти в пари?
– Только не против меня, – сказал Хелберсон, – ваши деньги мне не нужны.
– Ладно, – сказал Мэнчер, – я буду трупом. Все засмеялись. Последствия этого сумасбродного разговора мы уже видели.
3
Мистер
Погасив свечу и поставив ее рядом с собой на пол, он удобно расположился в кресле, откинулся назад и закрыл глаза, надеясь уснуть. Но его постигло разочарование: никогда в своей жизни Джерет не был так далек от сна, и через несколько минут он отказался от всяких попыток задремать. Но чем же заняться? Не мог же он бродить ощупью в темноте, рискуя расшибиться или, налетев на стол, потревожить покойника. Мы все признаем за мертвыми право на покой и свободу от всего грубого и насильственного. Джерету почти удалось убедить себя, что только такого рода соображения удержали его от рискованных прогулок и приковали его к креслу.
В то время как он размышлял над этим, ему почудилось, что в той стороне, где стоял стол, раздался слабый звук, но что это был за звук, он не понял. Джерет не повернул головы – стоит ли это делать в темноте? Но он слушал – почему бы и нет? И, прислушиваясь, он почувствовал головокружение и ухватился за ручки кресла. В ушах у него стоял странный звон, голова, казалось, вот-вот лопнет, одежда сдавливала грудь. Он недоумевал – что это? Неужели признаки страха? Внезапно, с долгим мучительным выдохом, грудь его опустилась. Он судорожно вздохнул, легкие его наполнились воздухом, головокружение прекратилось, и он понял, что прислушивался так напряженно, что, затаив дыхание, едва не задохнулся. Открытие раздосадовало его. Он поднялся, оттолкнул кресло ногой и шагнул на середину комнаты. Но в темноте далеко не уйдешь: он начал водить руками по воздуху и, нащупав стену, дошел по ней до угла, повернулся, прошел мимо окон и в следующем углу сильно стукнулся о пюпитр и опрокинул его. Раздался стук, и это напугало Джерета, он вздрогнул. Это вызвало чувство раздражения. "Что за черт! Как я мог забыть, где он стоит?" – пробормотал он, пробираясь вдоль третьей стены к камину. "Я должен привести все в порядок". И он начал шарить по полу руками в поисках свечи. Найдя свечу, Джерет зажег ее и сразу же взглянул на стол, где, естественно ничто не изменилось. Пюпитр так и остался лежать на полу незамеченным, – Джерет забыл "привести его в порядок". Он внимательно осмотрел комнату, разгоняя густые тени движением руки, державшей свечу, и наконец, подойдя к двери, попробовал ее открыть, поворачивая и дергая ручку изо всей силы. Она не поддалась, и это, видимо, несколько успокоило его. Он запер дверь еще прочнее на засов, которого раньше не заметил. Снова усевшись в кресло, он посмотрел на часы: всего половина десятого. С изумлением он поднес часы к уху. Они шли. Свеча была теперь заметно короче. Он снова задул ее и поставил на пол рядом, как прежде. Мистеру Джерету было не по себе; обстановка ему явно не нравилась, и он сердился на себя за это. "Чего мне бояться? – думал он. – Это просто нелепо и постыдно. Да и не такой я дурак". Но от того, что вы скажете: "Я не поддамся страху", смелости у вас не прибавится. Чем больше Джерет презирал себя, тем больше давал себе оснований для презрения; чем больше придумывал вариаций на простую тему о безобидности мертвеца, тем сильнее становился разлад в его чувствах.
– Как же так! – воскликнул он вслух в душевном смятении. – Да ведь я не капли не суеверен, не верю в бессмертие, знаю и сейчас лучше, чем когда-либо, что загробная жизнь это просто неосуществимая мечта, – неужели же я проиграю пари, потеряю честь, самоуважение и, возможно, рассудок только из-за того, что какие-то дикие предки, обитавшие в пещерах и норах, бессмысленно верили, будто мертвые встают по ночам, будто… – Ясно и отчетливо Джерет услышал позади себя звук легких, мягких шагов, неторопливо, равномерно и неуклонно приближающихся.
4
В предрассветном сумраке д-р Хелберсон медленно ехал в коляске со своим молодым другом Харпером по улицам Северного Берега. – Ну как, юноша? Вы по-прежнему верите в то, что ваш друг такой уж смелый или, скажем лучше, толстокожий человек?
– спросил старший. – Вы все еще думаете, что я проиграл?
– Уверен, что вы проиграли,- с подчеркнутой убежденностью ответил другой.
– Клянусь, я буду рад, если это так.
Эти слова доктор произнес значительно, почти торжественно. Несколько минут оба молчали.
– Харпер,- заговорил доктор, лицо которого в тусклом свете мелькавших уличных фонарей казалось очень серьезным, – в этой истории меня многое беспокоит. Ваш приятель так презрительно отнесся к моему сомнению в его выдержке, – хотя это чисто физическое свойство и обижаться тут нечего, – и так бестактно потребовал, чтобы труп был трупом врача, что задел меня за живое, иначе я нс зашел бы так далеко. Если что-нибудь случится, мы погибли, и, боюсь заслуженно.
– Но что может случиться? Даже если эта история примет дурной оборот – чего я нисколько не опасаюсь, – Мэнчеру достаточно будет воскреснуть и объяснить все Джерету. С настоящим трупом из прозекторской или с одним из ваших умерших пациентов дело обстояло бы сложнее. Итак, д-р Мэнчер сдержал свое обещание: он изображал труп.
Доктор Хелберсон долго молчал, пока коляска двигалась черепашьим шагом по той же улице, по которой проезжала уже два или три раза. Затем он произнес:
– Ну, будем надеяться, что Мэнчер, если ему пришлось восстать из мертвых, вел себя осторожно. В таком положении любая ошибка могла все испортить, вместо того чтобы исправить.
– Да,- сказан Харпер,- Джерет убил бы его. Однако смотрите, доктор, – прибавил он, взглянув на часы в тот момент, когда на них упал свет фонаря, – наконец-то скоро четыре.
Спустя мгновение они вышли из экипажа и быстро направились к давно необитаемому дому, принадлежащему доктору, где, согласно условиям безумного пари, был заперт Джерет. Недалеко от дома они увидели человека, бегущего им навстречу.
– Вы не знаете, – закричал тот, приостановившись, – где найти врача? – А в чем дело? – уклончиво спросил Хелберсон. – Идите и посмотрите, – ответил человек и побежал дальше.
Они ускорили шаги. Подойдя к дому, они увидели, что туда один за другим поспешно входят взволнованные люди. В домах рядом и напротив окна спален были распахнуты, и из них торчали головы. Все наперебой задавали вопросы, но никто на них не отвечал. Те немногие окна, где шторы оставались опущенными, были освещены: видимо обитатели этих комнат одевались, намереваясь спуститься вниз. Как раз напротив того дома, куда шли Хелберсон и Харпер, стоял фонарь, бросавший неяркий желтый свет на происходящее, казалось намекая, что многое мог бы порассказать, если бы только захотел. Харпер, мертвенно бледный, помедлил у двери и дотронулся до руки своего друга.