Рассказы
Шрифт:
— Что? Ах, ты вон о чем. Да ну… так… Зря вы не стали. А откуда вон там воздух возьмется? — спросил он у Комара.
Волей-неволей Радику и Женьке пришлось послушать объяснения Комарова, чтоб тотчас его раскритиковать.
Но сделать это им так и не пришлось.
Анна Ефимовна, несмотря на свою научную работу, ничего не забыла. Она вошла в класс и сказала Радику и Женьке именно так, как изображал вчера Крюков:
— Ай-ай-ай, вы такие храбрые мальчики и так испугались какого-то несчастного укола? Почему вы вчера убежали?
— А
— Почему же?
— Они нам не нужны, мы и так здоровые.
Анна Ефимовна всплеснула руками:
— Мне очень нравится: они не хотят себе делать укол, они совсем здоровые! А когда вы сделаетесь совсем больные, тогда будет уже поздно, к вашему сведению! Тогда вы будете лежать в постели и глотать всякие лекарства или там микстуры и пропускать уроки, а потом сидеть и хлопать ушами! А потом вы скажете: мы не хотим учить арифметику, подавайте нам астрономию или какую-нибудь такую палеонтологию! Все это вы будете учить, когда настанет время, сколько вам заблагорассудится, а сейчас будьте добры учить арифметику и решать задачки на проценты, а астрономия от вас никуда не убежит и палеонтология тоже, можете мне поверить…
Радик и Женька молча переминались с ноги на ногу. Остальные разглядывали их, будто какую диковинку.
Только Крюков стоял в стороне и с большим интересом читал «Правила поведения учащихся», вывешенные на стене.
Но одно ухо у него было повернуто к Анне Ефимовне.
— А сейчас берите ваши шапочки и — марш в поликлинику! — заключила Анна Ефимовна. — И Крюков тоже, хоть он и делает вид, что это его совершенно не касается, изучает правила поведения! Это похвальное занятие, почитать их ему очень полезно, они ему так мало известны. Надеюсь, хоть сейчас он что-нибудь усвоит. Слышишь, Крюков?
— А? — пробудился Крюков. — Что вы сказали, Анна Ефимовна?
— Ты все прекрасно слышал, два раза повторять я не намерена!
И Анна Ефимовна вышла из класса.
Все это время Комаров нахально торчал впереди всех и выражал свое согласие с тем, что говорила Анна Ефимовна, кивками и хихиканьем.
Потом он сказал:
— Да сходите, что вы, в самом деле!
— Что-что? — оторопел Радик.
— Сходите, говорю.
— А ты кто такой?
— Да не только я. Вот — все.
— Кто — «все»?
— Ну… мы… ребята.
— И ты, что ль?
— Ну… и я… А я что?
— Ска-а-а-жи… — уничтожающе протянул Радик. — Па-адумаешь, персона какая! Еще указывает! Захотим — пойдем, захотим — не пойдем! Не пойдем — и все!
— Да хватит тебе, Радик! — вмешался Войленко.
— А чего он? Указывает! Стану я из-за всякого… Пошли, Женьк!
Даже на улице Радик не мог успокоиться.
— Указчики! Мы сами себе указчики!
Женька понуро брел сзади и помалкивал, зато Крюков сочувствовал:
— Ишь, как он себя хозяином здесь держит! Всего в прошлом году приехал, а уже командует! Я вот, например, целых восемь лет учусь. Я еще с Женькиным старшим братом учился, который сейчас в ремесленном. Я со многими учился! Все порядки знаю, и то… Сегодня он приказывает: делай укол, завтра скажет: давай я на тебе верхом поеду, послезавтра…
— Верно! Но только у него ничего не выйдет! Мы никого не боимся! Как бы нас не испугались! — бахвалился Радик. — Мы можем чуть не весь класс вызвать один на один!
— И Войленко?
— Ну… Войленко, конечно, нет. Зато мы с Войленко — вот как! — Радик сложил вместе два указательных пальца. — Мы с ним летом втроем — он, я и вот Женька — знаешь, сколько рыбы переловили? Каждый день ходили.
— А Саньку?
— Санька не станет из-за какого-то там Комара… Сравнил: мы и Комар! Мы все можем!
— «Законно, — заметил капитан Витема». — Только не очень хвалитесь.
— Хвалимся? Мы? — вспыхнул Радик. — А хочешь, мы тебя сейчас с этого мостика спихнем? Тогда узнаешь, хвалимся мы или нет!
Крюков тотчас отодвинулся от края мостика и покачал головой:
— Это ни к чему. У меня такое дело: ботинки велики, набьется в них снег, и пропало все! И вообще мне надо в одно место — дело есть в читальне. Вы, конечно, на укол не пойдете? И правильно! Я тоже. «Всего! — воскликнул капитан Витема, уходя в неизвестном направлении».
— Значит, не пойдем? — спросил Радик Женьку, когда Крюков ушел.
— Вообще-то… — неуверенно начал было Женька, но Радик его решительно перебил;
— Нельзя Крюка подводить! Раз договорились — значит, все. А то будет не по-товарищески!
— Оно так…
— Ну и порядок! Погуляем минут тридцать и придем, как будто сделали!
Радик и Женька уселись в парке на такую скамью, чтобы были видны большие часы на столбе, и принялись ждать.
Тоскливо и медленно шло время. Казалось, стрелки часов и не двигаются, но друзья терпеливо отсидели, сколько полагается.
В школьных воротах они увидели Радикова брата—Желтухина — с товарищем.
Первоклассники с чрезвычайно деловым видом возвращались откуда-то, махая руками, пронзительно спорили о чем-то непонятном:
— А вот и неправильно! И вовсе это не четвертый но мер! Четвертый номер — розовый, а это — третий!
— И зеленые — третий?
— Зеленые — это второй! Вот красные — третий!
При этом они сосали что-то сладкое, по всей видимости-ириски.
— Эй, вы! — окликнул их Радик.
Первачки остановились и подозрительно глянули не Радика с Женькой.
— Вы чего тут расхаживаете?
— Мы не расхаживаем! — независимо ответил Желтухин. — Это вы расхаживаете, а у нас пустой урок, и мы уполномоченные!