Рассказы
Шрифт:
— Огюст, ради Бога... он сошел с ума? — спросила мать.
— Я сам спешу за ним и ничего не понимаю, — ответил тот, подходя к ней и целуя ее руки. — Он жаловался мне, что подвержен приступам желтой лихорадки, но я за всю мою практику не слышал, чтобы эти приступы выражались в такой форме.
— Может быть, что-нибудь случилось с его коллекцией?
— Коллекция цела и вся у нас в доме. Мы до трех часов ночи приводили ее в порядок.
Мать и сын сидели друг против друга и недоуменно шевелили руками.
IV
Марсель Вотур направился вдоль по улице и минут через
Два джентльмена в цилиндрах, окруженные плотными кольцами любопытных, в десятый раз рассказывали о том, что они видели. Джентльмены были из тех молодых людей, которые ложатся утром и встают вечером, покрыты золотистыми прыщами и потому называются золотой молодежью.
В три часа ночи они поехали от Марьетты к Александрине и были свидетелями феерической картины. Эйфелева башня вдруг задрожала, потом запрыгала на месте, затем сорвалась со своих устоев и зашагала, да, именно зашагала на всех четырех ногах, взяв направление в сторону, обратную от Сены. Что было дальше, джентльмены не видели, так как они до такой степени испугались, что выскочили из фиакра и без оглядки бросились бежать.
Марсель Вотур, едва выслушав их рассказ, протиснулся вон из плотного кольца и направился в ту сторону, куда ушла блуждающая башня. Вскоре он попал в другую толпу, собравшуюся перед большим зданием, у которого зиял разрушенный фасад. Часть фасада была совсем продавлена, раскрывая внутренность комнат, кабинетов, спален. В одной комнате виднелся накрытый для ужина стол. Апельсины рассыпались по скатерти и по полу. Говорили, что нескольких раненых увезли в санитарных экипажах. Очевидно, башня шагнула довольно грубо и своей ногою снесла кусок фасада.
Перед этим зданием Марсель оставался только лишь на какую-то минуту, как раз настолько, чтобы отдышаться. Затем сейчас же заторопился дальше.
V
В одиннадцать часов дня газеты выпустили специальные листки, которые публика расхватала буквально в пять минут. Башня, по их словам, вышла из города по кратчайшему направлению, стараясь ступать осторожно, не разрушая домов. Ее железные ноги попадали на середины улиц, на пустынные бульвары, во дворы и только в немногих местах наступали на постройки, обыкновенно там, где не было другого свободного места.
Правда, она весьма неосторожно заехала ногой в то здание, перед которым остановился Марсель Во- тур. Здание это выходило на площадь, и, казалось, вокруг него было достаточно места для башенных подошв. Но не следовало забывать, что такое недоразумение случилось как раз в начале бега, и башня, надо думать, погорячилась, сорвавшись со своих устоев, или просто, никогда не ходив, еще не выучилась управляться со всеми четырьмя ногами, а потому разрушила его по нечаянности, без всякой нужды.
Что касается до тех улиц, на которые опускалась ее тяжелая пята, то там фонари были свернуты, мостовые опустились; на одной улице она прорвалась в станцию подземной дороги. Тут же виднелась обгорелая лепешка — остаток сплющенного автомобиля, которому не посчастливилось подвернуться под железную ступню.
Выйдя из города, башня повернула прямо на юг, ускорила свой ход и исчезла за горизонтом с быстротой, делавшей ее похожей на видение. Так рассказывали обитатели окрестностей Парижа.
Марсель Вотур, подходя к билетной кассе, с испугом подумал, достаточно ли у него денег в кармане. Он не помнил, сунул ли он в карман бумажник, когда утром так поспешно покидал квартиру, — он вообще ничего не помнил, — но несколько золотых монет нашлись, и денег хватило. Вотур сел в скорый поезд и покинул Париж.
Скрючившись в углу, он время от времени вытягивал шею к окну — тогда его взгляд принимал осмысленный вид, и Марсель тоскливыми глазами искал башню. Не видел ее, снова забывался в углу, и в глазах его становилось пусто. Они были широко раскрыты и не выражали ничего.
На месте Марселя Вотура сидел футляр, из которого вытащили скрипку.
В пять часов вечера поезд пришел в Лион. Мальчишки махали только что вышедшими телеграммами и, надрываясь, кричали о необычайном происшествии. Вотур вышел из вагона и купил газету.
Башня, прочел он, с необычайной быстротой прорезала всю Францию, и ее видели уже в Марселе. Шла она по прямой линии, пересекая реки и проламывая леса, однако минуя города и деревни. Целый ряд телеграмм и телефонов сообщал о дикой панике, охватившей население тех мест, мимо которых пронеслась эта вещь, дотоль стоявшая спокойно в Париже.
Самой интересной телеграммой была последняя, из Марселя. Башня достигла берега моря недалеко от этого города. Не останавливаясь, она спустилась к морю и вступила в воду среди гигантского фонтана взбрызгивания и всплесков, поднимавшихся от сильных ударов ее ног. Когда она удалилась настолько, что ноги исчезли под водой, то скорость ее не упала, наоборот, казалось, возросла, и только, вместо фонтанов и всплесков, вода, взрытая в своих глубинах, кипела вокруг башни как в котле. Так продолжалось до тех пор, пока над водой не осталась одна голова башни, одна лишь верхняя площадка. Поглупевшие от изумления жители побережья и моряки с проходивших пароходов думали, что вот еще момент, и железное чудовище утонет. Но башня вдруг прекратила свое движение и круто остановилась на месте. Казалось, она решала трудную задачу: идти ли ей вперед, куда ее влекла какая-то невидимая власть, или смириться перед непроходимой морской глубиной, которая превзошла даже ее гигантский рост.
И башня смирилась. Медленно она повернула обратно и, широко ступая своими ногами, вся мокрая, вышла на берег. Собравшаяся было толпа в страхе рассыпалась, едва башня стала поворачивать назад. Жители прелестных вилл, разбросанных по берегу, поспешно разъезжались в автомобилях и колясках, увозя бриллианты и драгоценные вещи. Но башня еще долго стояла неподвижно у берега, как бы не бу- дучи в состоянии расстаться с намерением пересечь море. Весь растревоженный муравейник давно успел разбежаться, когда башня вновь зашевелилась. Она сделала несколько медленных шагов и затем, осторожно ступая между вилл, исчезла в северо-восточном направлении.
Когда Марсель Вотур прочел все эти новости, он скомкал газету и покинул поезд. «Женева» — прочел он на длинном вагоне, прицепленном к другому поезду. Деяниями Марселя Вотура управляли не мысли, а магические токи. Он вошел в длинный вагон и отправился в Швейцарию.
VII
Никто не ведал, куда стремилась бегущая башня. Никто не знал, ни что она есть, ни что владеет ее страстным бегом. Быть может, только один человек, Марсель Вотур, мог угадать ее путь, лежащий в старинный Вавилон, но ведь он был только футляром, из которого вытащили скрипку, и поступками его руководили не мысли, а мистические звуки.