Расследования Арсена Люпена

Леблан Морис

– Нас известили – меня и его по отдельности, – и мы тут же бросились сюда… увы, слишком поздно, чтобы схватить этих негодяев на месте преступления. Они не слишком жестоко обошлись с вами? Вы, верно, перепугались?

Этими вопросами он отвлекал Жана и Арлетт от темы готовившегося жуткого убийства и чудесного спасения, ибо то и другое наверняка было делом его рук.

Арлетт не ответила. Она вздрогнула и закрыла глаза.

Однако спустя примерно минуту она все же прошептала:

– Да, я очень испугалась…

Очередное нападение… Господи, кто же это на меня так ополчился?

– А кто заманил вас в этот гараж?

– Женщина… я видела только одну женщину. Она привела меня в эту мансарду, повалила на пол…

И тут девушка – несмотря на испуг, по-прежнему терзавший ее, хотя она и была под защитой двоих мужчин, – твердо добавила:

– Это была та же самая женщина, что в автомобиле… Да-да, я совершенно уверена, что это она… Я запомнила ее манеру держаться, ее хватку, ее голос… да, та самая, что в первый раз… женщина… женщина…

Внезапно Арлетт умолкла: она была обессилена, ей требовалась передышка. Мужчины ненадолго оставили ее, выйдя на узкую площадку перед мансардой; там они и стояли, лицом к лицу.

Никогда еще Жан так сильно не презирал своего соперника.

Мысль о том, что Фажеро спас их обоих, Арлетт и его, не давала ему покоя.

Он не мог снести это позорное унижение. Антуан Фажеро был главной фигурой во всех последних событиях, и события эти оборачивались в его пользу.

– Слава богу, она спокойнее, чем я думал, – полушепотом сказал Фажеро. – Она не поняла, какая опасность ей грозила, и не должна об этом узнать.

Он говорил так, словно находился с д’Эннери в дружеских отношениях и был уверен, что каждый из них знает все то, что известно другому.

И при этом – ни малейшей демонстрации превосходства, которая напоминала бы об оказанной помощи. Он держался очень просто, с полным самообладанием, и на его губах играла легкая благожелательная улыбка. Ничто не свидетельствовало – по крайней мере, со стороны Фажеро – о том, что между мужчинами существует соперничество. Однако Жан, с трудом скрывавший свой гнев, немедленно затеял словесную дуэль, будто перед ним стоял настоящий противник. Он резко спросил, схватив Антуана за плечо:

– Может быть, объяснимся? Раз уж представился такой случай.

– Согласен, но только тихо. Шумная перепалка не пошла бы нервам Арлетт на пользу; к тому же она могла бы счесть, что вы зачем-то ищете со мной ссоры…

– Нет, никаких ссор! – заявил д’Эннери, хотя агрессивный тон явно противоречил его словам. – Я добиваюсь… я хочу лишь одного – ясности.

– Ясности… о чем это вы?

– О вашем поведении.

– Но оно вполне ясно. Мне нечего скрывать, и если я согласен отвечать на ваши вопросы, то только потому, что мои чувства к Арлетт напоминают мне о ваших дружеских чувствах к ней. Итак, спрашивайте!

–

Хорошо. Первый вопрос: что вы делали в лавке «Трианон», когда я впервые увидел вас там?

– Вы это прекрасно знаете.

– Я? Но… откуда?

– От меня.

– От вас? Да я разговариваю с вами впервые в жизни!

– Однако вы не впервые меня слышите.

– Где же я мог вас слышать?

– В особняке Меламаров тем вечером, когда вы проследили за мной вместе с Бешу. Во время признаний Жильберты де Меламар и моих объяснений вы оба прятались за гобеленом. Я заметил, как он всколыхнулся, когда вы пробирались в соседнюю комнату.

Д’Эннери слегка смутился. Похоже, от этого типа ничто не ускользает. Но все-таки продолжил, еще более едким тоном:

– Так какую же цель вы преследуете?

– Ту же, что и вы. Это подтверждают факты. Я, подобно вам, хочу разоблачить преступников, которые похитили бриллианты, пытаются сжить со свету моих друзей Меламаров и ополчились на Арлетт Мазаль.

– И в числе этих преступников находится перекупщица?

– Да.

– Тогда отчего же вы там, в лавке, посмотрели на нее так многозначительно, что она тотчас насторожилась, увидев меня?

– Это вы расценили мой взгляд как предупреждение. На самом деле я просто следил за ее реакцией.

– Возможно. Однако она тут же заперла лавку и исчезла.

– Потому что таким образом она разом отделалась от всех нас.

– Значит, по-вашему, она сообщница злодеев?

– Да.

– Но разве отсюда не напрашивается вывод о ее причастности к убийству муниципального советника Лекурсе?

Антуан Фажеро вздрогнул от изумления. Похоже, он не знал об этом преступлении.

– Что вы сказали? Господин Лекурсе убит?

– Да, самое большее три часа назад.

– Три часа?.. Месье Лекурсе мертв? Но это ужасно!

– И вы, конечно, очень хорошо его знали, не так ли?

– Только по имени. Но мне было известно, что наши враги намеревались явиться к нему, чтобы купить его услуги, однако их истинные намерения мне были неясны.

– И вы уверены, что действовали именно эти люди?

– Уверен.

– Стало быть, они располагали большими деньгами, раз намеревались предложить ему пятьдесят тысяч франков?

– Черт возьми, да они могли выручить такую сумму, продав один-единственный бриллиант!

– Вам известны их имена?

– Нет, я их не знаю.

– Что ж, тогда я вам кое-что сообщу, – объявил д’Эннери, внимательно следя за выражением лица своего собеседника. – В банду входит сестра перекупщицы, некая Лоранс Мартен, на чье имя и оформлена аренда лавки… А также старик, совсем дряхлый и хромой.

– Да, все верно, все так! – взволнованно ответил Антуан Фажеро. – Стало быть, вы здесь встретили именно эту троицу? Это они вас связали?