Расследователь: Предложение крымского премьера
Шрифт:
Но это она зря. Быть такого не может. Генералы МВД — милейшие, открытые люди. Никогда ничего не скрывают. Что ни спроси — ответят… Э, да что там! Заходи прямо в кабинет, залезай в сейф, листай бумаги с грифом «Совершенно секретно». Так что не права была Алена — ничего не скрывали генералы… Тем более от любовницы исчезнувшего человека, которая сильно путалась в своих показаниях.
Но к началу ноября ситуация стала «устаканиваться». Шум стих. Запросы о судьбе Георгия Горделадзе почти иссякли… И вдруг — новая бомба: обнаружен труп Горделадзе! Очень вовремя,
«Опель» мчался в Киев. Голубел под луной снег на полях. Вихрился за машиной длинным шлейфом, поднятый колесами. Сверкал волшебно, сказочно, рождественски.
— Это не Горделадзе, — повторил Обнорский. — Голову отрубили не потому, что хотели сделать невозможным опознание Г.Г. Ее отрубили потому, что хотели кого-то, неизвестного нам, выдать за Георгия…
«Опель» мчался в Киев, и снежный шлейф за ним сверкал, как в рождественской сказке… Но страшная получалась сказка.
Из гостиницы Андрей позвонил в Симферополь Соболеву. Рассказал о странностях с трупом. Попросил:
— Нам бы хотелось познакомиться с материалами, которые подняли ребята из СБУ. Это реально?
— Нет, Андрей Викторович… Но я мог бы связать вас с одним человеком из СБУ приватно. Я не знаю, захочет он с вами разговаривать или нет. Сами понимаете — люди в этой организации… э-э… специфические. Но я попробую. Устроит вас?
— За неимением гербовой, Сергей Васильевич, пишут на простой.
— Тогда я свяжусь сейчас с ним. И, если он не будет против, он сам вам позвонит. Вы согласны?
— Да, разумеется, Сергей Васильевич. Буду ждать звонка.
В ожидании звонка Андрей стоял у окна, смотрел на Крещатик, на потоки автомобилей, на крыши, увенчанные гроздьями спутниковых антенн… Глядя на мирный, нарядный и как будто беззаботный Киев, он ощущал смутную тревогу. Он думал о ее причинах и не мог их найти. А тревога была. Андрей вспомнил, как он стоял на трапе самолета, только что приземлившегося в Борисполе… и как нахлынула мощной волной паскудная мелодия Куки. В Питере она звучала негромко, приглушенно, издали. В самолете окрепла, усилилась. А в Борисполе зазвучала так, что давила на барабанные перепонки. Стоя на верхней площадке трапа, Андрей даже прикрыл глаза…
Резко запиликал телефон. Обнорский вздрогнул, обернулся и взял в руку трубку:
— Алло.
— Андрей Викторович? Меня зовут Костенко Олег Маркович, меня просил позвонить вам один наш общий знакомый из Симферополя. Вы меня поняли?
— Да-да, конечно… Весьма рад вас слышать, Олег Маркович. Я, собственно, сам и попросил крымского знакомого, чтобы он нас познакомил.
— Чем я могу быть вам полезен, Андрей Викторович?
— Может быть, мы поужинаем вместе, Олег Маркович? — спросил Обнорский. — За ужином и пообщаемся.
— Сегодня? — спросил Костенко.
— В идеале — сегодня.
— Хорошо. Через тридцать минут я за вами заеду, — сказал Костенко. — Выйдете из холла гостиницы ровно через тридцать минут.
На
— Андрюха!
Обнорский увидел незнакомого мужчину с внимательными глазами. Потом посмотрел на номер такси.
— Андрюха, черт старый! Не признал? Падай в тачку, покатаемся.
Обнорский, изображая радостную улыбку, быстро сел на заднее сиденье. «Шестерка» рванула с места.
Машина петляла по улицам минут десять. Андрей попытался завести разговор, но по реакции Костенко понял, что с разговором стоит повременить.
Андрей сидел на заднем сиденье, видел перед собой коротко стриженный затылок Костенко и — отчасти — профиль водителя. На дисплее магнитолы отпечаталось число — «106» — «Шансон»… Господи, ну почему все водилы слушают «Шансон»?
«Шестерка» двигалась в потоке автомобилей в классическом стиле городского такси: обгон — перестроение — обгон, обгон… Правая рука водилы всегда на рычаге переключения передач. Левая нога на педали сцепления.
«Шестерка», резко набрав скорость, ушла под красный свет и нырнула с бульвара Тараса Шевченко на Владимирскую… остановилась. Пассажир, не прощаясь, вышел. Андрей проводил его удивленным взглядом. Таксист перехватил его взгляд в зеркале и сказал:
— Не удивляйтесь, Андрей Викторович… Я — Костенко.
— Весьма рад, — буркнул Андрей, а про себя подумал: «Ну, блин, конспираторы».
— Не удивляйтесь. Меры безопасности вынужденные. Вы ведь прибыли в Киев по весьма щекотливому делу, Андрей Викторович.
— Вы в курсе?
— В общих чертах.
— Вы, Олег Маркович, непосредственно занимаетесь «делом Горделадзе»?
— Организация, в которой я работаю, не одобряет обсуждения подобных тем. Очень сильно не одобряет. Вы, наверно, понимаете, что я согласился на встречу с вами только потому, что меня попросил человек, которого я искренне уважаю.
— Я понимаю, — сказал Андрей.
— Тогда спрашивайте… Если я смогу ответить на ваши вопросы — отвечу. Если нет — извините.
— В СБУ есть версии исчезновения Горделадзе?
— Есть, разумеется, — кивнул Костенко. — Не думаю, что наши версии сильно отличаются от ваших… Вы ведь уже работали эту тему?
— Работали… И все же, Олег Маркович, какие версии разрабатывает СБУ?
— Наиболее реалистичной нам представляется версия о «самопохищении».
— Мотивы?
— Самые прозаические: раскрутка имиджа «мученика за правду» с дальнейшей реализацией в политических целях. Например, выдвижение своей кандидатуры на выборах. Наш народ, как и ваш, очень любит тех, кто «пострадал за правду».