Расследователь: Предложение крымского премьера
Шрифт:
— Да как? Обыкновенно. Поднимают вертушку, находят стадо…а стада там — тысячи голов… находят стадо и — из автоматов! А потом вырезают только языки да печень.
— А остальное мясо? — спросил Коля. — Остальное куда?
— Остальное песцы сожрут, — ответил Родя. — Но языки оленьи, доложу я вам, — чудо. Вкуснотища. На всю жизнь запомнил.
— Сволочи вы, — сказал Коля. — Из-за языка оленя убить!
— Сволочи, — согласился Родя. — Но языки очень хороши. Это вам не сосиски.
Обнорский сидел, курил, улыбался. Они уже выпили по первой, и было видно, что напряжение ребят несколько
— Готово, — сказал Родион, снимая сковородку с плиты.
Коля разлил водку по стопкам. Выпили под старинный воровской тост: «за дела и удачу», взялись за яичницу.
— Ну так что тут у вас происходит? — спросил Обнорский, когда расправился со своей порцией.
Повзло и Каширин переглянулись. Андрей щелкнул зажигалкой, закурил, посмотрел в окно. За окном шел дождь, блестела мокрая крыша соседнего дома, покрытая тарелками спутниковых антенн.
— Понимаешь ли, Андрюха, — сказал Коля и кашлянул. — Конечно, все это может показаться смешным… Сантехники, гаишники… странные звонки…
— Странные звонки? — спросил Андрей.
— Да, Андрюха, именно так — звонят и молчат. Дешево, конечно, но на нервы действует, — ответил Коля. — А самый интересный звоночек был вчера. Позвонил мужчина и сказал, что в почтовом ящике лежит нечто для нас очень интересное.
— Он представился?
— Нет, — сказал Каширин, — он, разумеется, не представился.
— Что дальше? — спросил Андрей.
— Мы спустились вниз. В почтовом ящике лежал конверт.
— Вы его взяли? — быстро спросил Обнорский — Мы на него посмотрели. — Но не взяли? — Ты нас за дураков держишь? — спросил Повзло.
Андрей тяжело задумался…
Вспомнил предложение «афганца» Сергея взять ксерокопии любых документов из досье Отца. Неужели Серега подставной? Да нет, не может быть. Во-первых, его рекомендовал премьер. Во-вторых, Обнорского, будь Сергей провокатором, взяли бы с документами прямо в гостинице. Но его не взяли…
— Где сейчас этот конверт? — спросил Андрей.
— К утру его в ящике уже не было, — ответил Каширин.
— На конверте был адрес? Ваши фамилии?
— Ничего не было, Андрюха. Простой белый конверт. Без адреса, без марок. Довольно толстый. А лежать в нем могло все, что угодно — от наркотиков до документов Генштаба Украины.
— Больше этот человек не звонил?
— Нет.
По кухне плыла волна сигаретного дыма. Мрачно молчали три задумавшихся мужика… Теперь, после истории с конвертом в почтовом ящике, Обнорскому стали понятны опасения коллег. Вполне возможно, что если бы мужики взяли конверт, то сидели бы сейчас на нарах СИЗО, а пресса раздувала скандал про русских шпионов под журналистским прикрытием. Окажись ребята менее опытны и осторожны… Возьми они этот чертов конверт…
Андрей разлил водку, сказал:
— Молодцы.
Выпили не чокаясь. Каширин закусил маринованным огурчиком, сказал:
— Теперь нас трое. Думаю, что одному необходимо постоянно находиться в квартире.
— Почему? — спросил Коля.
— Потому что подбросить
— Могут и в машину, — сказал Обнорский, — могут и в карман опустить незаметно…
— А что делать? — спросил Коля.
Андрей пожал плечами.
— Соблюдать осторожность в доступных нам пределах… Видимо, их возможности тоже не особенно широки. Иначе бы нас уже подставили по-крупному. Но варежку разевать все равно нельзя. Пока нас просто пугают, предупреждают: ребятки, ваше расследование нежелательно. Но могут перейти к активным действиям. И вот тогда… — Андрей замолчал, посмотрел на Николая с Родионом очень серьезно. — Вот тогда может прийти настоящий серый волчара с головой Горделадзе под мышкой. В общем, так, мужики: риск в нашем деле есть. И немалый.
Запросто могут подкинуть и наркоту, и шпионские микропленки… Или — хуже того — сделать «насильником». Неволить вас я не могу. Если чувствуете, что не готовы к таким поворотам событий, можете выходить из игры, возвращаться в Питер. Никаких претензий у меня к вам не будет…
— Ты что, Андрюха? — сказал Повзло. — Ты что несешь? Мы первый год друг друга знаем?
— Не первый, но…
— Извини, шеф. Извини, но я уже влез в это дело с головой.
— А я, — сказал Каширин, — влез с ногами и делать ноги не собираюсь.
— Давайте не будем горячиться, — сказал Обнорский. — Дело действительно серьезное. Против нас сейчас играют те самые люди, которые причастны к убийству Горделадзе… Это хладнокровные и умные люди. Я не хочу сказать, что с нами могут поступить так же, как с Георгием. Это, пожалуй, перебор. Но пришить дело могут. А украинские зоны ничем не лучше русских… Гарантировать вам безопасность я не могу, мужики.
— А наш заказчик? — сказал Коля.
— Наш заказчик, — ответил Андрей, — весьма влиятельный человек. Влиятельный, но не всесильный… Поэтому я предлагаю вам подумать до утра. Утро, как, говорится, вечера мудренее.
— И думать нечего, — сказал Повзло. Обнорский посмотрел на часы.
— Я сейчас, — сказал он, — уйду… в одно место…
— Привет передавай, — вставил Коля.
— Передам… Так вот, я сейчас уйду. Приду завтра в десять. Проведем оперативку. О'кей?
— О'кей.
Андрей позвонил Галине. Оделся и ушел. В подъезде постоял несколько секунд перед дверью… Резко повернулся и вышел через второй выход, во двор.
Если бы кто-то спросил у Обнорского, зачем он это сделал, Андрей не смог бы дать толкового объяснения. Он пересек двор, вошел под арку и секунд двадцать простоял в арке, прислушиваясь, не скрипнет ли дверь, не появится ли «хвост».
Но ничего не происходило. Никто не вышел из подъезда, никто не шел вслед за ним.
Обнорский выскользнул на Крещатик и двинулся в сторону площади Незалежности. Он шел и думал: гадалка, странные звонки и визиты… А еще раньше, в Тараще, предполагаемый «хвост»… И, наконец, конверт в почтовом ящике… Что дальше? Что они предпримут дальше? И кто, собственно говоря, прячется за словом «они»?
Ответов у Андрея не было.
— Как продвигается твое расследование? — спросила Галина утром.