Расстрелянный парламент
Шрифт:
Указы, приказы, распоряжения… Чихи и ахи… Все меняется неожиданно и быстро. То разрешаем, то запрещаем. Такое ощущение, что люди сидят у телевизора и ждут ежедневно, и ежечасно, а что им Президент и его столичный мэр разрешат, а что нет… Распоряжение Президента № 300-рп от 28 апреля 1993 года: «До введения в действие Закона РФ «О статусе столицы Российской Федерации» и четкого определения границ территорий, непосредственно прилегающих к зданиям и сооружениям, занимаемым высшими органами законодательной, исполнительной и судебной власти Российской Федерация, не допускается проведение митингов, собраний, уличных шествий, демонстраций,
Настоящее распоряжение ввести в действие с момента его подписания».
Президент, пришедший к власти на волне митингов и демонстраций, ратовавший за свободу волеизъявления народа, за права человека, вдруг запрещает демонстрации и… право человека – высказать свое мнение!
Запрещает перед самым днем демонстрации!
Запрещает жить по традиции! Ведь именно на Красной площади из поколения в поколение народ отмечал праздник Весны и Труда. Людей тянет на Красную площадь… Пусть, со слов окружения Президента, этот праздник не нужный, устаревший. Пусть – привычка. Но люди и на все это имеют право. Они шли – при орденах и медалях, с гармонью и песнями – отмечать свой традиционный праздник на своей площади!
И вдруг запрет!
На какую реакцию может рассчитывать тот, кто отдает такой запрет? И о какой нравственности и морали запрещающих все и вся можно тут говорить?
Власть отделилась, отмежевалась не только от народа, традиций, истории… Режим Ельцина в эти дни решил продемонстрировать, что ни с историей, ни с мнением народа на референдуме – не согласен; мнение Президента о разгоне съезда и Верховного Совета было, есть и будет окончательно верным и единственным.
Конечно, за это мнение должна была быть заплачена цена – кровью!
Демонстрацию все-таки разрешили… Видимо, иначе некого было бить.
Еще об одном Указе Президента РФ – Указ № 524 от 25 мая 1992 года. «О порядке организации и проведения митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования».
В целях обеспечения права граждан на проведение митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования постановляю:
1. Впредь до урегулирования законом Российской Федерации порядка организации и проведения митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетировния исходить из положений Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 года, о праве граждан собираться свободно и без оружия, проводить митинги, уличные шествия, демонстрации и пикетирование при условии уведомления властей.
В соответствии с Декларацией прав и свобод человека и гражданина осуществление указанного права не должно нарушать права и свободы других лиц. Запрещается использование этого права для насильственного изменения конституционного строя, разжигания расовой, национальной, классовой, религиозной ненависти, для пропаганды насилия и войны…»
Не знаю, может ли Распоряжение Президента № 300-рп отменить Указ того же Президента?.. Какой документ носит более юридическую силу? Не важно.
В конце-то концов, Распоряжение писалось впопыхах, может быть, с расчетом, что его не успеют ни прочитать, ни…
Меня, как парламентария, заинтересовали в обоих документах иные мотивы. В Распоряжении Президент упоминает Закон «О статусе столицы Российской Федерации» – а ведь именно он и его команда не выполняли этот Закон, делали все для того, чтобы выборов мэра в столице не произошло, и самозванца-назначенца Лужкова, вопреки требованиям депутатов, прикрывали… В Указе Президент запрещает… насильственно изменять конституционный строй – а в сентябре-октябре 1993 года именно это и сделает сам!
Из беседы корреспондента «Комсомольской правды» с итальянским журналистом Джульеттой Кьеза:
– Как, по-вашему, жесткие, силовые действия органов правопорядка – всегда ли это свидетельство силы властей?
– Не всегда. Нередко получается, что, когда полиция принимает жесткие меры, это означает слабость. Мне кажется, что сильные власти могут просто контролировать положение, не доводя дело до потасовок на улицах.
Демонстранты могут быть совершенно неуправляемой массой, от них можно ожидать неразумных поступков. Но власть-то не может быть такой же. Она должна защищать собственность людей, защищать их жизнь, включая и демонстрантов. Власть обязана сохранять общее спокойствие и порядок. Вполне понятно, что демонстранты поддаются эмоциям. Власть же никогда не может быть вовлечена в эмоции.
Меня всегда поражало на митингах оппозиции соседство различных портретов, лозунгов, флагов, мнений. С одной стороны – портрет Ленина, с другой – Христа. С одной стороны – Красный флаг, с другой – черно-золотисто-белый.
Противоположности не стираются, а сходятся.
Это – оппозиция. К режиму Ельцина, добивающему Россию. У оппозиции на данном этапе могут быть общие цели. Кроме очищения родины от нечисти и нечто загадочное другое, ведь демонстранты на улице составляли единый дух и пели единым голосом и порывом родные песни «Парни, парни, это в наших силах…», «Солнечный круг, небо вокруг – это рисунок мальчишки…» И коммунистов, и монархистов объединяли идеи патриотизма, государственности.
В общем, если задуматься, хорошо покопаться в истории, то и неспроста противоположности сходятся в оппозиции. Режиму Ельцина вообще не на что опереться – ни в прошлом, ни в настоящем.
От Октябрьской площади до площади Гагарина люди шли спокойно, без мыслей о провокациях. Впереди них олицетворением спокойствия и порядка двигалась милицейская машина! Демонстранты приглашали в колонны балконных зевак и тех, кто улыбался им из окон домов: «Присоединяйтесь к нам!»
Что перед моими глазами?
Вначале – солнечный день, дети с надутыми шариками, улыбки, песни, знакомые до слез, забытые телевидением, гармонь, ордена на груди ветеранов, транспаранты.
Потом – солдаты дивизии Дзержинского, натасканные овчарки, машины с водометами, конная милиция, ОМОН, газовые облака, дубинки, хмурые глаза.
У меня подспудно появляется желание – во что бы то ни стало пройти к Красной площади. Никто мне, русскому человеку, никогда не состоявшему в партии КПСС, народному депутату России, избранному ярославцами на альтернативной основе из девяти соперников, которого защищает Закон – никто не сможет помешать, запретить. Я свободный человек, живу в своей стране… Я хочу пройти к любимой Красной площади. Сюда не один год по таким же праздникам ходили деды и отцы. Все мое нутро протестовало. Мне плюнули в душу. И я готов был идти на штыки – лишь бы пройти, лишь бы на моем пути не было запретов. Еще несколько лет назад с таким же внутренним протестом я прорывался сквозь запреты КПСС и КГБ.