Рассуждения о религии, природе и разуме
Шрифт:
— Это было бы нелепо — завидовать ему в таком деле, — подхватил я. — У него ровно столько лун, сколько ему положено. Ведь Юпитер в пять раз больше, чем мы, удален от Солнца, иначе говоря, он отстоит от Солнца на расстояние ста шестидесяти пяти миллионов лье, почему его луны получают от Солнца и передают ему очень слабый свет. Это вознаграждается только их количеством. В противном случае, поскольку Юпитер совершает полный оборот вокруг своей оси за десять часов и ночи его, продолжающиеся всего пять часов, очень коротки, четыре луны не были бы уж так необходимы. Та из этих лун, что всего ближе к Юпитеру, проделывает свое вращение вокруг него за сорок два часа, вторая — за три с половиной дня, третья — за семь дней, четвертая — за семнадцать. Благодаря именно этой неравномерности их движения они словно сговорились уготавливать Юпитеру великолепнейшие зрелища во Вселенной. То они восходят все
— И вы, — сказала маркиза, — конечно, позаботитесь о том, чтобы заселить эти четыре луны, хотя они всего-навсего маленькие подчиненные планеты, предназначенные лишь для того, чтобы освещать по ночам планету-хозяйку?
— Нисколько в этом не сомневайтесь, — отвечал я. — Планеты эти не меньше оттого достойны оказаться заселенными, хотя они и имеют несчастье быть прислужницами, вращающимися вокруг другой, более важной планеты.
— Я очень хотела бы, — заметила она, — чтобы обитатели четырех лун Юпитера представляли собой как бы его колонии; чтобы они, если это возможно, получали от него свои законы и обычаи; взамен же они Должны выражать ему свое почтение и относиться к великой планете с подчеркнутым пиететом.
— Не следовало ли бы также, — сказал я ей, — чтобы четыре луны снаряжали время от времени на Юпитер посольства, присягавшие бы ему на верность? Что до меня, то признаюсь вам: отсутствие у нас превосходства над жителями нашей Луны заставляет меня сомневаться в том, что Юпитер обладает большим превосходством над обитателями своих лун, и я думаю, что наибольшее преимущество, на которое он может разумно рассчитывать, он завоюет, наводя на них страх. Например, с той из лун, что к нему наиболее близка, обитатели ее видят его в шестьсот раз большим, чем мы нашу Луну; какая же чудовищная нависает над ними планета! В самом деле, если галлы в стародавние времена страшились, что небо упадет им на головы и раздавит их в лепешку, то жители этой луны имеют гораздо больше оснований опасаться падения им на головы Юпитера!
— Возможно, — сказала она, — что этот страх они испытывают взамен незнакомого им, как вы меня уверили, страха затмений. Очевидно, необходимо, чтобы одна глупость была возмещена другой.
— Это абсолютно неизбежно, — отвечал я. — Изобретатель третьей системы, о которой я говорил вам в первый наш вечер, знаменитый Тихо Браге, величайший из когда-либо существовавших астрономов, и не думал бояться затмений так, как их боится простой народ, и провел свою жизнь в полном с ними согласии. Но поверите ли вы, чего он боялся взамен? Если по выходе из дому ему первой попадалась старуха или если заяц перебегал ему дорогу, Тихо Браге считал, что день этот будет несчастным, и живо возвращался домой, не смея предпринять никакого, даже самого пустякового, дела. [121]
121
Этот анекдот о Тихо Браге рассказан в биографии датского астронома, написанной Пьером Гассенди («Tychonis Brahei vita», lib. VI).
— Было бы несправедливым, — подхватила она, — после того как такой человек не смог безнаказанно освободиться от страха перед затмениями, чтобы обитатели этой Юпитеровой луны, о которых мы говорили, расквитались с этим страхом более дешевым способом. Мы их не помилуем, они должны подчиняться всеобщему закону. Если они свободны от какого-либо одного заблуждения, они должны впасть в другое. Но поскольку я не могу похвастаться тем, что догадываюсь, в чем оно может состоять, объясните мне, прошу вас, другое сомнение, одолевающее меня вот уже некоторое время: если Земля так мала с точки зрения Юпитера, видит ли он нас? Боюсь, что мы ему вообще незнакомы.
— Клянусь честью, я думаю, что дело обстоит именно так, — отвечал я. — Ведь он должен видеть Землю в сто раз меньшей, чем мы видим его. Это слишком мало, и он ее скорее всего не видит вовсе. Единственный выход для нас — это думать следующим образом: на Юпитере будут астрономы, которые, потрудившись над созданием отличных телескопов и выбрав самые светлые ночи для обозрения, обнаружат, наконец, на небе крошечную планету, до тех пор ими не виданную. Сначала об этом объявит «Journal des savants» [122] этой страны. Народ Юпитера, совсем не понимающий разговорной речи, лишь посмеется над этим. Философы, в чьи умы это внесет разброд, примут решение не давать этому никакой веры. Только очень разумные люди усомнятся в правильности этого решения. Затем начнут наблюдать и повторно исследовать маленькую планету: удостоверятся, что это не мираж, заподозрят даже, что она вращается вокруг Солнца; узнают, после тысячи повторных наблюдений, что вращение это продолжается год; наконец, благодаря бесконечным усилиям ученых на Юпитере поймут, что наша Земля действительно существует на свете. Любопытные пожелают рассмотреть ее в телескоп, хотя и таким образом она едва будет доступна взору.
122
«Journal des savants» — первый журнал в истории — начал выходить в Париже в 1665 г. и существует до настоящего времени; в нем печатаются материалы по истории, археологии и филологии.
— Если бы это не было так неприятно — узнать, что нас не могут обнаружить с Юпитера иначе как с помощью телескопа, — сказала маркиза, — я бы с удовольствием представила себе эти подзорные трубы Юпитера, направленные на нас в то время, как наши трубы направлены на них, и это взаимное любопытство, с которым обе планеты рассматривают друг друга и спрашивают одна о другой: «Что это за мир? И какие существа его населяют?»
— Так скоро это не случится — то, о чем вы думаете, — сказал я. — Когда нашу Землю увидят с Юпитера, когда с ней там познакомятся, все это еще не будет означать, что наша Земля — это мы; никто на Юпитере и не подозревает о том, что она может быть населена. А если кто-нибудь из них попробует это себе вообразить, то один бог знает, как над ним будет смеяться весь Юпитер. Возможно даже, что мы являемся Для Юпитера причиной судебного процесса философов, поддерживающих там убеждение, что мы существуем. Впрочем, я скорее поверю в то, что обитатели Юпитера настолько заняты свершениями открытий на своей собственной планете, что им совершенно не до нас,
Юпитер так велик, что, если там есть навигация, без сомнения, их Христофор Колумб не сидит без дела. Должно быть, юпитерианцы не знают даже понаслышке и сотой доли других народов своей планеты. Наоборот, на Меркурии, который очень мал, все народы соседствуют друг с другом; они живут в тесном единстве и кругосветное путешествие на своей планете считают лишь легкой прогулкой. Если с Юпитера не видят даже нас, то вы легко можете судить, что еще менее того они видят Венеру, которая дальше отстоит от них, чем мы, и еще меньше — Меркурий, который еще более мал и далек. Взамен этого юпитерианцы видят свои четыре луны и Сатурн с его лунами, а также Марс. Такого количества планет вполне достаточно, чтобы уготовить всевозможные затруднения тем, кто среди юпитерианцев слывет астрономами: природа оказала им милость, спрятав от них остальную часть Вселенной.
— Как! — воскликнула маркиза. — Вы считаете это милостью?
— Несомненно, — отвечал я. — В этот огромный вихрь включено шестнадцать планет. Природа, стремясь сберечь наши силы, затрачиваемые на изучение их движений, показывает нам лишь семь планет. Не великое ли это благо? А мы, не чувствуя признательности за этот дар, стараемся поймать в поле нашего зрения остальные девять, скрытые от нас ею. За это мы наказаны затратой тяжких трудов, которых требует от нас в наше время астрономия.
— Из этого числа — «шестнадцать планет», — сказала маркиза, — я делаю вывод, что Сатурн должен иметь пять лун. [123]
123
Первый из пяти известных в то время спутников Сатурна был открыт Гюйгенсом в 1655 г.; следующие четыре открыл Кассини в 1671, 1672 и 1684 гг.
— Столько он их и имеет, — отвечал я, — и это тем более справедливо, что, поскольку он совершает свой оборот вокруг Солнца за тридцать лет, на нем есть страны, где ночь продолжается пятнадцать лет, — по той же причине, по какой Земля, оборачивающаяся вокруг Солнца за год, имеет на своих полюсах шестимесячную ночь.
Что же касается Сатурна, то, поскольку он удален от Солнца на расстояние, в два раза большее, чем удалены от Солнца мы, дают ли ему его очень слабо освещенные пять лун достаточно света во время его ночей?