Рассвет на закате
Шрифт:
Свет горел. Но все было тихо.
Очень тихо.
Она позвала:
— Джулия!
Нет ответа.
— Джулия, это я!
Ответа по-прежнему не последовало.
Ну ладно. Может быть, она пошла к Банни Бергеру, чтобы наскоро перекусить. Джулия частенько забывала запереть дверь.
Но это не относилось к ее сумочке.
А она лежала на столе.
Тогда Элинор поняла, что что-то случилось.
Сердце было готово выпрыгнуть из ее груди, и она побежала к двери торгового зала.
— Джулия, ответь мне! Джулия!
Первое, что она увидела, это большой старый комод
— А, вот ты где! Просыпайся, соня, я видела буфет, и хоть он тебе и не нужен, но это настоящий Честерфилд, и он сразит тебя наповал, когда ты его увидишь…
На этом ее речь оборвалась. Ледяной холод. Жестокая правда: Джулия Бонфорд больше никогда не станет интересоваться честерфилдовскими образцами.
Джулия Бонфорд умерла.
Глава 2
В цивилизованных странах общественные ритуалы, связанные со смертью и похоронами, влияют на поведение людей. Люди впадают как бы в оцепенение, поэтому, пока все церемонии не закончатся, они, хоть и печально, но улыбаются, дают положенные ответы на слова соболезнования и автоматически идут под звуки похоронного марша. Боль и растерянность раненого и испуганного существа как бы спрятаны внутри каждого, заперты в клетку. Скрыты. Но до поры-до времени.
В последующие три дня Элинор Райт занималась положенными формальностями, говорила положенные вещи, выполняла положенные процедуры. С ней уже происходило все это в случае с Бобби; теперь ей предстояло пережить еще раз смерть близкого человека. А то, что внутри у нее все перевернулось, не знал никто: ни друзья, ни враги. Под ее глазами пролегли темные круги. Ее руки судорожно теребили ткань на костюме. Но в голосе звучало спокойствие, а губы улыбались.
Она осталась в доме Джулии. Ведь это был и ее дом. Несмотря на настойчивые уговоры Мэри Энн и Леонарда, а также Мэтта Логана, давнего друга и адвоката Джулии, она ночью вернулась туда, печально улыбаясь и говоря: «Спасибо за все. Увидимся завтра».
Друзьям незачем было знать о ночных кошмарах, резких пробуждениях, отчаянном блуждании босиком по холодному тихому холлу, о том, с какой яростью колотили ее кулачки по нетронутой постели Джулии, и, наконец, о финале — приеме снотворного, оставшегося после смерти Бобби, которое она сохранила для себя из страха за предстоящий день.
Элинор пыталась держать свое горе в узде, иначе ей не выдержать все это еще раз. Она не заметила странного выражения, которое вдруг появилось на благородном лице старого Мэтта Логана, когда он сообщил Элинор, что племянник, о котором говорила Мэй Крейн, действительно выжил в той автомобильной катастрофе. Он был фермером, но из-за каких-то неотложных дел не смог участвовать в церемонии и оказать помощь. Но и это ее не вывело из оцепенения.
Подумаешь, большое дело. Если уж Джулия не нуждалась в нем раньше, то теперь он ей и подавно не нужен.
Но, что действительно потрясло Элинор, так это появление Энтони Мондейна.
Прощание с Джулией в похоронном бюро было назначено на вечер
Почему, почему она уступила Мэтту и согласилась оставить гроб открытым? Потому что так требовал местный обычай — но Элинор казалось это варварством. Посмотрите только на этих людей из «Антиквариата Дональда» из Джексонвиля. Они говорили не о Джулии, они заключили что-то вроде сделки с ребятами из «Старинных сокровищ» из Монмута.
Чувствуя, как в ней поднимается волна гнева, Элинор глубоко вдохнула, заставила себя улыбнуться маленькой старой леди из фирмы «Труды искусства», с усилием кивнула и сделала шаг, а затем, сделав полуоборот, уткнулась прямо в завязанный опытной рукой узел изысканного шелкового пестрого галстука.
Энтони Мондейн. Ростом добрых шести футов, он любезно улыбался ей, положив руку на ее плечо, и настоятельно произнес ей на ухо:
— Когда я могу вывести вас отсюда, прежде чем вы пронзительно закричите?
Покачав головой, она улыбнулась:
— А что, это так очевидно?
— Мне — да. Извините, я опоздал. Я только что узнал о смерти Джулии. Меня не было в городе.
Не стоило говорить ему измученной женщине о собственных проблемах. Несчастье, которое случилось с ним, все равно привело бы его сюда, независимо от того, жива Джулия Бонфорд или нет.
Энтони испытывал к Джулии огромное уважение. Долгие годы они вели борьбу; когда она побеждала, она смеялась, когда же проигрывала, то, пожав плечами и улыбнувшись, говорила: «Что ж, Тони, в следующий раз». На этот раз она почти победила, он страстно надеялся на это «почти».
Что касается этой седеющей, но привлекательной вдовы, то она всегда держалась с ним как с незнакомым. Он не привык к тому, что женщины, в особенности в маленьких городках, сторонятся Энтони Мондейна, если, конечно, то, о чем судачили местные жители, не является правдой и она была для Джулии не только партнером в делах. Однако у Энтони есть чутье на все такие фальшивые слухи, но один момент был для него загадкой и ему безумно хотелось ее раскрыть.
И чем раньше, тем лучше.
Элинор обернулась и благосклонно восприняла пожатие ее плеча от пожилого джентльмена с бородой «а ля Ван Дейк».
— Доктор Мак Крири, — сказал он, протягивая Энтони руку. — Местный ветеринар. Специалист по свиньям. Кажется, они вас не интересуют.
Энтони, чьи опыты по свиноводству ограничивались только беконом и сэндвичем с помидорами, признал, что так оно и есть, и, ответив доктору джентльменским рукопожатием, ненавязчиво побудил его прошествовать дальше. В качестве компенсации перед ними тотчас же оказался похожий на крысу косоглазый тип в помятом костюме.