Рассвет (сборник)
Шрифт:
— Давно служишь? — как бы, между прочим, спросил Павел, выдвигая вперед пешку.
— Давненько, — нехотя ответил Борис.
— Рулевой, значит?
Агеев хотел огрызнуться, но тут же заметил, что Павел смотрит на его нарукавный знак.
— Рулевой.
— А на этой самой «Ласточке» давно?
Борис обозлился. Нагорнюк
— Добрый вечер, дети, — громко проговорила женщина, бросив на стол туго набитый портфель. Поцеловав в щеку вышедшую из кухни Веру поздоровавшись с Павлом, она взглянула, на Бориса:
— А этого молодого человека я что-то не знаю.
— Это Агеев. Помнишь, я говорила, что встретилась с ним на выпускном вечере?
— A-а, тот самый морячок? — Она подошла к Борису. — Здравствуйте, будем знакомы. Клавдия Васильевна.
Борис догадался: это — мать Веры. Он быстро поднялся:
— Я, пожалуй, пойду!
— Что вы, не обижайте нас, — захлопотала Клавдия Васильевна, — давайте посидим, попьем чайку с айвовым вареньем. Сознавайтесь, вы, наверное, давно не пили чай с вареньем?
— Нет, я пойду.
Борис почему-то чувствовал себя неловко рядом с этой подвижной женщиной и хмурым, неприветливым Павлом.
Он надел бескозырку.
— Служба и дисциплина, прежде всего. Я вас отлично понимаю, — с сожалением вздохнула Клавдия Васильевна. — Вера, проводи гостя.
…В кубрике, раздеваясь спать, Борис вспомнил, что забыл фотографии на столе у Веры.
Глава четвертая. Клавдия Васильевна
Всю ночь Борис метался в постели — одолевали кошмары. Ему снилось, что он бредет по дну моря в густой чаше водорослей. Красные стебли обхватывают его руки, ноги, все тело, мешают идти.
Борис просыпается, поворачивается на постели. Видения исчезают, но ненадолго.
Встал Борис усталый, с больной головой. После завтрака он узнал, что к обеду должны быть погружены все материалы, продукты и к семнадцати часам команда должна быть на «Ласточке». Предстоит новый выход в море.
Погрузку закончили быстро. Борис отпросился в город на два часа.
…Дверь открыла сама Клавдия Васильевна.
— А Вера только что ушла, — сказала она. — Но ничего, проходи, садись, отдохни немного, а то вон как запыхался.
Клавдия Васильевна взяла пачку снимков с приемника и подала Борису.
— Ты в прошлый раз забыл у нас свои фотографии, — сказала она. — Интересные снимки, особенно вот эти, подводные. Мне впервые приходится видеть такие.
Она подсела к Борису:
— Вот что, молодой человек, ты чем-то нравишься моей Вере. А я тебя совсем нет знаю. Расскажи-ка о себе, кто ты и откуда.
Очевидно, эта женщина обладала удивительным даром — умела заставить собеседника рассказывать все, что есть на душе. Может, она подкупила Агеева замечанием, что он чем-то нравится Вере? Может быть. Но только он чуть ли не целый час рассказывал ей свою биографию, которая на бумаге обычно умещалась на полстраницы.
Клавдию Васильевну интересовали мельчайшие подробности его жизни: сколько раз он болел в детстве и чем, сколько в их деревне дворов, богатые ли урожаи получают в колхозе, любит ли Борис рыбную ловлю, кем себя видит в будущем, к чему стремится — все, все. Не спрашивала Клавдия Васильевна только о том, где и как, на каком корабле проходит его служба, очевидно, понимая, что это составляет предмет тайны.
Когда Борис выговорился, она спросила:
— Скажи, дорогой, тебе нравится Павел?
— Нагорнюк? — с недоумением переспросил Борис. — Тот, что вчера здесь был?
— Да, он.
— Откровенно говоря, не нравится, — прямо сказал Борис.
— Молодец! Люблю искренних людей, — похвалила Клавдия Васильевна, но лицо ее помрачнело. — Однако ты его мало знаешь. Я бы тебе посоветовала поближе с ним познакомиться.
Глава пятая. Куда девалась фотопленка?
Агеев две недели отсутствовал в городе. По горло занятый работой на «Ласточке», он временами вспоминал разговор с Клавдией Васильевной:
«Для чего ей нужна моя биография? И зачем непременно я должен сойтись с ее Павлом? — думал Борис. — Однако душевная женщина!».
И перед его взором возникало лицо Вериной матери — доброе, внимательное, с веселыми, ласковыми глазами.
…Наконец, пришли с моря. Спецкоманде разрешили увольнение. Борис побрился, нагладил форму, повесил на плечо фотоаппарат и отправился на свидание.
Веру он неожиданно встретил у троллейбусной остановки. Она была не одна, с другой девушкой.
— Знакомься, это моя подруга Лена. Она работает в нашей фотографии.
Вера была весела, откровенно радовалась встрече. Заметив на плече у Агеева аппарат, попросила:
— Сфотографируй, пожалуйста, нас с Леночкой. А то работаем в фотографии, делаем портреты других людей, а нас некому снять.
Борис сделал несколько кадров, и пленка кончилась. Решено было сейчас же ее проявить на квартире у Веры. Лена, сославшись на дела, оставила Веру вдвоем с моржом.
Через час пленка была обработана.
— Чудесные негативы получились, — разглядывая пленку, сказал Борис, — тут снята и наша «Ласточка», Взгляни, что за красавица!
Вера мыла бачок под краном, сказала:
— Успею еще. Вешай скорее сушить, а то эмульсию поцарапаешь.
Борис прикрепил кнопками пленку на переплете окна, открыл форточку, чтобы воздухом обдувало.
Закончив мыть принадлежности, Вера предложила:
— Пойдем, погуляем пока. Что-то в комнате душно.