Рассвет (сборник)
Шрифт:
Тут Вера увидела, как от крутой спины лодки взметнулись вверх огненные стрелы. Один из самолетов вспыхнул и, развалившись на части, рухнул вниз. Новая очередь огненных стрел — и второй самолет, задымив, пошел на снижение.
Лодка сделала небольшой поворот, чуть накренилась на бок. Теперь у нее совершенно отчетливо были видны два маленьких крыла, резко откинутых назад. Лодка походила на стремительную птицу — стрижа или ласточку.
«Ласточка»! Это «Ласточка»! — обожгла Веру догадка. — Так вот она какая!»
Между
— Черт знает, что такое! — потер ладонью лоб Верин сосед. — Просто уму непостижимо!
Вера тоже была готова поверить, что все это ей снится. Она медленно передохнула, освобождаясь от пережитого напряжения, и вдруг почувствовала, как ясно осознанная тревога вновь сжала сердце.
Теперь у нее не было сомнения, что она видела «Ласточку» в ее последнем полете. Она видела, как «Ласточка» провалилась в воду, видела огромный взрыв на том месте, где она пропала.
«Чьи это самолеты, откуда они появились, как они обнаружили «Ласточку»? Боря! Как же Боря?!» — пронеслось в голове.
…Все пять дней командировки прошли у Веры, как в бреду. Она оформляла бумаги, получала новые фотоаппараты, но, что бы ни делала, вспоминала страшную картину боя.
Город жил обычной спокойной и размеренной жизнью. Никто из жителей не слышал о необычайном сражении. Это немного успокаивало Веру. Значит, никаких международных осложнений сражение не вызвало. Но что с «Ласточкой», что с Борисом? Неужели из-за его поведения произошла такая катастрофа?
— Что с тобой, доченька? Не заболела ли ты? — с тревогой спросила Клавдия Васильевна, когда, закончив командировку, Вера появилась на пороге родного дома.
— Ничего, мама, я здорова.
В дверь постучали. Вошел Павел Нагорнюк.
— Здравствуй! — пожал он девушке руку. — Увидел, что ты пришла, вот и решил заглянуть. Я тоже на этих днях ездил в командировку и тоже только что вернулся.
Павел был взволнован. Испытания его машины прошли успешно. Он радовался, но, увидев угнетенное состояние Веры, нахмурился:
— Что с тобой? На тебе лица нет.
Нагорнюк сел к столу.
— Я хотел с тобой поговорить, Вера, — сказал он.
— Что такое? — насторожилась девушка.
— Вопрос, о котором пойдет речь, очень серьезный, — предупредил Нагорнюк. — Я говорю о твоей дружбе с военнослужащим, действия которого несовместимы с тем высоким доверием, какое ему оказывает Родина.
Вера вздрогнула. Павел продолжал:
— Его рассказы о подводной лодке, на которой он служит, фотографии этой лодки говорит о том, что человек не чувствует ответственности за свои действия. У военных есть такая пословица: «Болтун — не воин». Так вот, твой Борис относителен этим болтунам.
— Что ты от меня хочешь? — испуганно спросила Вера.
— Что ты от меня хочешь? — повторила Вера.
Павел не спешил с ответом, опасаясь обидеть девушку. Наконец, он сказал:
— Мне тоже приходилось работать с секретной техникой, и я знаю, что такое военная тайна. А твой Борис разглашает ее. Поддерживая с ним дружбу и позволяя ему свободно рассказывать о боевых свойствах корабля, ты становишься, на положение соучастника преступления. Я хорошо знаю вашу семью и хочу оградить тебя от падения.
Вера смутилась.
— В конце концов, его слова о «Ласточке» еще ничего не говорят. Он мог кое-что и приукрасить.
Павел вздохнул:
— Если бы только слова… — и вынул из кармана что-то завернутое в бумагу.
— Не знаю, как ему удалось сфотографировать это, — задумчиво продолжал Павел, — но то, что содержит пленка, не может не быть секретом. Здесь сфотографированы не только общий вид лодки, но и отсеки, приборные доски и многое другое…
— Так это ты украл пленку? — с негодованием воскликнула Вера.
— Не украл, а прибрал до времени в надежные руки, — поправил Павел. — В тот день, собираясь в командировку, я возвратился домой за электробритвой. Проходя мимо ваших окон, увидел эту фотопленку. Очевидно, вы не закрепили ее, как следует, и конец пленки выскочил в форточку. Пленка могла упасть, скатиться на землю и, кто знает, в чьи руки попасть! Ваши комнаты были на замке. Ждать было некогда. У ворот стояла машина, поэтому я взял пленку с собой.
— Я так волновалась из-за нее, — вырвалось у Веры, но Павел перебил:
— Предлагаю передать эту пленку в Политуправление флота и честно рассказать о поступке Агеева. Это для него же будет лучше.
Девушка опустила голову.
— Знаешь, Павел, я согласна с твоими выводами. Умом согласна, а чувства мне подсказывают другое. Я в какой-то мере знаю Бориса Агеева, и мне почему-то кажется, что он не из тех людей, кто способен на такие вещи, о которых ты говорил. Тут что-то не то. Вот чувствую, что не может он плохо поступать.
Глава седьмая. Все выясняется
Раздался стук в дверь. Вера и Павел, занятые разговором, не ответили.
— Ведь он принимал присягу, но, как видно, забыл свою клятву…
Павел не договорил. В дверь постучали вторично.
— Войдите! — крикнула Вера.
На пороге появился Борис. Увидев его, Павел нахмурился: «Легок на помине», Вера радостно подбежала к Агееву:
— Наконец-то! А я так волновалась. Я видела, как вас бомбили? Так страшно! Что такое, Боря? Почему бомбили? Кто?