Рассвет
Шрифт:
– Это вовсе не занятно, – сказала я ей. – Когда ты впервые входишь в новый класс, всегда чувствуешь себя так, словно тебе брызнули кетчупом в лицо или что у тебя на кончике носа большой прыщ. Все приглядываются к каждому движению и прислушиваются к каждому слову. У меня была однажды такая злая учительница! Когда я прервала занятия, она заставила меня стоять перед всем классом, пока она не закончит свой урок, и все это время ученики хихикали надо мной. Я не знала, куда девать глаза. Меня это ужасно обескуражило, – рассказывала я, но Пэтти не могла понять, как тяжело на самом деле поступить в новую школу и опять привыкать к новым людям.
Она прожила в Ричмонде всю свою жизнь. Я не могла даже представить, что это такое: жить в одном и том же доме, в своей собственной комнате, иметь рядом родственников, которые оберегают и любят тебя, знать своих соседей и быть близкими с ними, так что они становятся как семья. Я мечтала хоть когда-нибудь пожить так. Но я понимала, что этого никогда не произойдет. Я всегда буду чужой.
А теперь Джимми и я смотрели друг на друга, ожидая, что папа сейчас велит нам начать паковаться. Но вместо этого он вдруг улыбнулся.
– Где ваша мама? – спросил он.
– Она еще не вернулась с работы, папа, – сказала я.
– Ладно, сегодня последний день, когда она пошла на работу в дом других людей, – он огляделся вокруг себя. – В последний раз, – повторил он.
Я взглянула на Джимми, он был так же изумлен, как я.
– Почему?
– Что происходит? – спросил Джимми.
– Сегодня я получил новую и много-много лучшую работу, – сказал папа.
– Мы останемся здесь, папа? – спросила я.
– Да, но и это еще не самое главное. Вы вдвоем отправляетесь в одну из самых лучших школ на Юге, и это не будет нам стоить ничего, – объявил он.
– Нам стоить? – Джимми даже смутился. – Но почему учеба в школе должна нам что-то стоить, папа? Раньше это нам ничего не стоило, ведь верно?
– Нет, сынок, но это потому, что ты и твоя сестра ходили в общественную школу, а теперь вы пойдете в частную школу.
– Частная школа! – выдохнула я. Я думала, что это доступно только детям из богатых семей, с громкими именами, чьи отцы владеют большими поместьями и особняками и армией слуг, чьи матери – светские дамы, которых фотографируют на благотворительных балах. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я была возбуждена и напугана этой идеей. Глаза Джимми затуманились, стали темными и глубокими.
– Мы? Пойдем в необыкновенную частную школу в Ричмонде? – спросил он.
– Да, сынок. Вы освобождаетесь от платы за обучение.
– Хорошо, папа, но почему? – поинтересовалась я.
– Я буду там инспектором по эксплуатации, и бесплатное обучение для моих детей полагается по должности, – с гордостью сказал он.
– Как называется эта школа?
– «Эмерсон Пибоди» [3] – ответил он.
– «Эмерсон Пибоди»? – Джимми скривил свой рот так, словно откусил кислое яблоко. – Что это за название для школы? Я не хочу идти ни в какую школу имени Эмерсона Пибоди. – Джимми покачал головой и откинулся на кушетке. – Я не хочу быть в окружении кучи богатых, избалованных детей.
3
Частные школы в Америке часто носят имена выдающихся деятелей страны или штата, а также местных меценатов.
– Ты должен держаться за это, сынок. Ты пойдешь в эту школу, как я сказал. Тебе представляется возможность получить бесплатно что-то очень дорогое.
– Меня это не волнует, – дерзко ответил Джимми, глаза его метали молнии.
– Да? Но так и будет! – глаза папы тоже метали молнии, его темперамент брал свое. – Нравится это вам или нет, но вы оба получите самое лучшее образование, какое только есть в округе, и притом бесплатно, – повторил папа.
И тут мы услышали, как открывается наружная дверь и в прихожую входит мама. По звуку ее медленных, неуверенных шагов я поняла, что она совершенно измотана. Страх охватил мое сердце, когда я услышала, как она остановилась и разразилась приступом кашля. Я побежала к дверям – она прислонилась к стене.
– Мама! – закричала я.
– Со мной все в порядке, со мной все в порядке, – сказала мама, протянув ко мне руку. – Просто я закашлялась немного.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке, Салли-Джин? – спросил ее папа, его лицо выражало серьезное беспокойство.
– Со мной все в порядке, все в порядке. Там не было много работы. Миссис Андерсон принимала своих старых друзей. Они не оставили большого беспорядка, о котором стоило бы говорить, – она увидела как мы все смотрим на нее. – Что вы тут все столпились и так глядите на меня?
– У меня есть новости, Салли-Джин, – улыбнулся папа.
Глаза мамы просветлели.
– Что за новости?
– Новая работа! – Он рассказал ей обо всем. Мама присела на кухонный стул, чтобы перевести дыхание, на сей раз от возбуждения.
– Ах, дети, – воскликнула она, – ну разве это не чудесные новости? Это самый лучший подарок, какой мы только могли получить.
– Да, мама, – сказала я, но Джимми не поднимал глаз.
– Почему Джимми выглядит таким кислым? – спросила мама.
– Он не хочет идти в «Эмерсон Пибоди», – ответила я.
– Мы там не впишемся, мама! – выкрикнул Джимми.
Неожиданно я разозлилась на Джимми. Мне захотелось ударить или накричать на него. Мама была так счастлива, в этот момент она выглядела как в свои былые годы, но тут же он снова сделал ее печальной. Мне кажется, он осознал это, потому что глубоко вдохнул и сказал:
– Но я думаю, что не имеет значения, в какую школу я пойду.
– Не забирай себе в голову, Джимми. Ты еще покажешь всем этим богатым детям.
В ту ночь мне было очень трудно заснуть. Я вглядывалась в темноту, пока мои глаза не приспособились к ней, и я смогла видеть лицо Джимми: обычно гордое, с твердым ртом и взглядом, сейчас, в темноте, оно смягчилось.
– Не беспокойся о том, что придется быть с богатыми детьми, Джимми, – сказала я, зная, что он не спит. – То, что они богатые, еще не означает, что они лучше нас.
– Я никогда такого и не говорил, – сказал он, – но я знаю богатых ребят. Они думают, что это делает их лучше.