Рассветный меч
Шрифт:
Начало темнеть, близился вечер, и они решили разбить лагерь на небольшой полянке, среди дубовой поросли.
— Собери дров для костра, сынок, — сказал Урус, — я расседлаю лошадей, а твоя мама и дядя подготовят все для привала.
— Собирай только сушняк, сынок, — напомнила Риата. Бэйр вздохнул:
— Я знаю. — И направился к стоящим неподалеку дубам, подбирая по пути сухие сучья.
Сумерки только начинали сгущаться, видимость была хорошей, и он, идя между деревьев, подбирал сбитые ветром
Но затем…
…в груди…
…он ощутил странный трепет.
Бросив охапки на снег, Бэйр положил руку на грудь.
Запустив руку под нижнюю рубаху, он нащупал…
Кристалл? Кольцо?
Бэйр вытащил кристалл и кольцо, висевшие на платиновой цепочке у него на шее.
Кольцо: его свет изменился. Стал ярче.
Он выпустил из руки камень и почувствовал, что его как будто тянут куда–то…
Но куда?
— Туда, — как будто послышался ему чей–то шепот. Должен ли я позвать родителей и келана Аравана? Или мне лучше сначала пройти немного одному?
Кольцо тянуло его вперед, и, повинуясь, Бэйр пошел туда, где росли дубы.
— Еще чуть дальше. Бэйр подчинился призыву.
Он оказался на крошечной, покрытой снегом полянке в окружении дубов, и здесь камень кольца на платиновой цепочке вспыхнул ярким светом и стал пульсировать, излучая огонь, видимый лишь глазами Бэйра.
Он впился взглядом сначала в камень кольца, а затем, подняв глаза, оглядел окружающие дубы…
Что это за место? Для чего все это? Что заставило кольцо сиять и что зовет меня?
Внезапно он вспомнил загадочные слова из свитка, который читал во время своих учебных занятий. На этот свиток он случайно наткнулся почти год назад в архиве, и тогда прочитанное имело для него немного смысла, но теперь, словно застигнутый запоздалым озарением, он понял, что именно следует делать.
Ему не пришло в голову, что здесь не помешал бы совет отца, матери, дяди или тетушки Фэрил. Нет. Он просто сделал это. И хотя это не был день смены времен года, Бэйр, сжав кольцо в левой руке, запел песню, скорее речитатив, и стал совершать движения, характерные для старинного обрядового танца эльфов.
Голос Бэйра становился то низким, то высоким, как того требовала песня, хотя это нельзя было назвать ни пением, ни рассказом: это было что–то среднее. Сознание юноши рассеялось в ритуальном экстазе. Двигаясь согласно песне, он скользил, останавливался… Движения таили в себе нечто большее, чем просто танец.
Он все двигался и двигался по крошечной, спрятавшейся меж могучими дубами полянке, оставляя следы на мягком снегу. И там в сумерках — время, которое нельзя назвать ни днем ни ночью, — голос Бэйра стал тише, затем стих совсем, словно растаяв в воздухе, и наступила тишина…
…потому что он покинул Митгар…
…потому
Риата, встревоженно оглядевшись вокруг, сказала:
— Бэйр должен был бы уже вернуться. — Она повернулась к Урусу, который на расстеленном на снегу полотнище разложил все необходимое для ужина и отдыха и сейчас вынимал из переметной сумы, которая всегда была пристегнута к луке его седла, железную палицу.
Поймав взгляд Аравана, соорудившего уже кольцо из камней вокруг будущего костра, Риата сразу же надела перевязь с ножнами, в которых покоился ее верный Дюнамис с нефритовым эфесом и лезвием из звездного серебра; Араван уже стоял, сжав в руке копье.
Держа наготове оружие, они осторожно пробирались среди деревьев, идя по следам, оставленным мальчиком на чистом рыхлом снегу.
Вскоре они дошли до брошенной на снег охапки сучьев.
— Ой, Урус, рюпты, — в ужасе прошептала Риата, — ты думаешь…
— Других следов не видно, — прорычал баэрон, осматривая снег, а затем поднял глаза, оглядывая растущие вокруг деревья.
— А он не бежал, — промолвил Араван, глядя куда–то вперед. — Он шел шагом по прямой, ну почти по прямой, насколько позволяют деревья.
— А он не поменял облик? — спросила Риата.
— Нет, — ответил Араван, который вслед за Урусом шел по оставленному следу.
Они прошли примерно сотню шагов и оказались на крошечной полянке, окаймленной дубами.
— Смотрите, следы прерываются, — произнес Урус, рассматривая притоптанный снег. Взгляд баэрона метался по сторонам, ища хоть что–нибудь, что могло бы прояснить ситуацию. — Он пришел на эту полянку, но не ушел с нее… Если… — Урус поднял глаза вверх и впился взглядом в небо, хотя из–за падающего снега увидеть он мог немногое.
Но Араван, который также пристально изучал следы, оставленные Бэйром, внезапно поднял голову вверх и повел глазами по веткам дубов:
— Сестра, здесь твой сын закончил ритуальное действо, и именно здесь место перехода.
Лицо Риаты исказилось, с криком, в котором смешались боль и страх, сна рухнула на снег, и из ее глаз горячими потоками полились слезы. Урус опустился рядом с ней на колени и обнял ее, но взгляд его глаз при этом был устремлен на Аравана.
— Место перехода, но куда? — Голос Уруса перешел в шепот. — В Неддра?
Араван покачал головой:
— Нет, я не думаю, что в Неддра. Хоть раньше я и не видал такого, но слыхал о переходах из Мира в Мир, случающихся в этом лесу. Говорят, это происходит в местах, окруженных дубами, наподобие того, где мы сейчас находимся. И если это действительно точка перехода, то отсюда открывается путь в Адонар, в Высший Мир.
Урус вздохнул с облегчением:
— Отлично. Значит, он скоро вернется.
Риата подняла к нему лицо, залитое слезами:
— Не так скоро, любовь моя, может быть, и никогда. От ее слов глаза Уруса расширились.