Рассветный меч
Шрифт:
Прильнув к холодной поверхности скалы, Бэйр посмотрел вниз на каменный пол, до которого было не меньше сотни футов:
— Прежде чем выполнить это, ваше величество, мне хотелось бы знать, в каких случаях применяется такой трюк.
Белор покачал головой и хмыкнул, однако ответил на вопрос мальчика:
— Во время стрельбы из луков иногда важно бывает не дать врагу узнать, где находятся стрелки. Кроме того, с помощью этого трюка ты можешь избежать многих опасностей: какая–нибудь летающая тварь, кто–то притаившийся на выступе, затаившийся в расселине — всего этого можно избежать, только применив падение.
Бэйр кивнул, а затем, сделав глубокий вдох и стиснув зубы, оттолкнулся от стены…
Риата,
Тхнн!.. Раздался хлопок туго натянувшейся веревки, но она мягко спружинила, и ее эластичность погасила отдачу. Бэйр громко выдохнул, когда его тряхнуло, и, собравшись, оттолкнулся от твердой гранитной поверхности. Он согнул ноги, чтобы воспринять толчок, и оперся ступнями о камень.
Наверху Белор, повернувшись к эльфу, висевшему рядом с ним на скале, сказал:
— Вы хорошо обучили его, господин Араван. Я не думал, что он сумеет правильно сгруппироваться и приземлиться, но у него все получилось, как надо.
Араван усмехнулся:
— Кажется, у него это врожденное.
Белор кивнул и посмотрел вниз:
— Талант у него, безусловно, есть, господин Араван, однако ему еще многому надо научиться, и среди прочего — доверяться веревке. А на сегодня достаточно.
Накануне девятого дня октября месяца Араван подарил Бэйру позолоченную иглу, конец которой указывал на север, однако счел нужным высказать и необходимые, по его мнению, предостережения:
— Бэйр, этот прибор используется для ориентировки, но, хотя стрелка почти всегда указывает на север, знай, что она также притягивается к железу, например рудным залежам, находящимся вблизи.
Пока Араван с Бэйром обсуждали таинственные свойства иглы, помогающей ориентироваться по сторонам света, Риата подошла к Урусу и протянула ему кольцо, таинственным образом появившееся в ночь, когда родился Бэйр…
— Я и сама не знаю почему, дорогой, но именно ты, мне кажется, должен подарить ему это кольцо.
Урус в изумлении посмотрел на нее:
— Почему, милая, ты так решила?
Риата повела плечами и не очень решительным голосом сказала:
— Да потому, что оно для мужской руки и больше подходит тебе, чем мне.
Но Урус вернул кольцо Риате:
— Мне почему–то кажется, что ты должна вручить Бэйру этот подарок.
Теперь настала очередь Риаты изумиться и спросить:
— А почему так?
— Что–то в нем есть такое, что напоминает ритуальный обряд смены времен года, — ответил Урус, — танцы, распевы. Таинство этого обряда знакомо эльфам, а не баэронам.
Риата покачала головой:
— Но баэроны празднуют так же, как и другие: дриммы, невидимки, ваэрлинги…
— Что за вздор, — вмешалась в разговор Фэрил. — Прекратите бесполезное препирательство. Просто отдайте его Бэйру. — Дамна сунула руку в карман и вынула кусок платиновой цепочки, почти такой же, какую она сделала для кулона с кристаллом. — Я знала, что это пригодится. Кольцо сейчас еще слишком велико для Бэйра, но он подрастет, и оно будет ему впору. Риата, ты подаришь ему кольцо, а когда он увидит, что оно слишком большое для него, ты, Урус, повесишь это кольцо ему на шею вот на этой цепочке.
Так они и сделали.
Бэйр, рассмотрев кольцо, сказал:
— Этот камень… в нем огонь. — Он повернулся к Риате. — Кто сделал его и что он может, мама?
— Я не знаю, сынок, и даже Дэлавар, волк–волшебник, не знал.
Ища ответа на свой вопрос, Бэйр внимательно смотрел то на Уруса, то на Аравана, но оба они лишь пожимали плечами, он посмотрел на Фэрил, и она произнесла:
— Возможно, это тайна, которую тебе предстоит однажды раскрыть.
Обучение
Когда во время одного из восхождений они отдыхали на карнизе, Белор внимательно оглядел Аравана и сказал:
— Лазание по скалам с копьем, господин Араван, по меньшей мере затруднительно и причиняет неудобства.
— Временами, ваше величество, это так, — согласился Араван. — Но ведь Кристаллопюр — это особое оружие, верное и надежное. Я предпочитаю, чтобы оно всегда было у меня под рукой, потому что, попади оно в руки какого–нибудь злодея, которому случится узнать, как им пользоваться, страшно представить те беды и разрушения, которые за этим последуют.
Белор хмыкнул, внимательно рассмотрев острое лезвие из дымчатого кристалла, согласно кивнул и обратился к Бэйру:
— Ну что, мой мальчик, давай продолжим занятия. По этому склону поведешь ты.
И они продолжили подъем по вертикальному склону, расположенному в недрах Аггарата.
Крайне редко случалось им лазить снаружи; король гномов повторял слова, сказанные однажды капитаном Дорном: «Умение лазить по скалам пригодится вам внутри гор намного чаще, чем на поверхности».
И они продолжали взбираться и без страховки, и по веревке, вбивали костыли в узкие трещины, всаживали зажимы в широкие расселины, крепили пружинные кольца на страховочных веревках, втаскивали друг друга или взбирались порознь. Белор постоянно напоминал мальчику о том, что надо «доверять веревке». Это означало полное доверие всему снаряжению. Мальчик проверял перед восхождением установку каждого крепления, костыля и кольца, прочность и пригодность каждого вспомогательного элемента. Кроме этого они проделывали еще множество различных дел; каждое восхождение отличалось от предыдущего своими набором трудностями и препятствиями, которые необходимо было преодолеть; каждая поверка была более жесткой и суровой, нежели предыдущая, причем сначала совершалась попытка восхождения без использования скалолазных приспособлений, и лишь после этого определялся их необходимый набор. В течение двух месяцев они лазили вверх, вниз и поперек по скальным поверхностям — в перчатках и без, натирая пальцы мелом и не натирая, в обуви и босиком, с грузом и налегке, в доспехах и без, с оружием и без него, используя различные способы экипировки и усложняя тренировочные занятия, — и наконец Белор объявил, что Бэйр подготовлен к скалолазанию в любых условиях и ситуациях и что его умение и сноровка практически безупречны.
В начале декабря король попросил гостей задержаться до дня зимнего солнцестояния, Шеола, который должен был скоро начаться. Они согласились. Бэйр надеялся увидеть веселое торжество, но оказалось, что гномы празднуют своеобразно: с девятого числа этого месяца у гномов начинался строгий двенадцатидневный пост, который вместе с ними должны были соблюдать и гости.
— Даю слово, мой желудок поедает сам себя, — ворчал Урус.
— Па, мой тоже, — поддержал его Бэйр. — Двенадцать дней получать по кусочку хлеба и вдоволь воды. Чего ради гномы подвергают себя столь жестокому испытанию?