Растревоженный эфир
Шрифт:
— Клемент, может бывший студент дать совет бывшему профессору?
— Слушаю тебя.
— В футболе есть такое понятие… чистый снос. Приходилось слышать?
— Да. — В голосе Арчера слышались нотки недоумения.
— Когда игрок готовится принять мяч и видит, что защитники уже мчатся к нему, чтобы уложить на траву, как только мяч окажется у него, он поднимает руку, давая понять, что, получив мяч, не тронется с места. В этом случае защитникам не разрешается прикасаться к игроку, и схватка проводится в той точке, где игрок ловит мяч.
— Я знаю. — Арчер по-прежнему гадал, куда клонит Вик.
— Это капитуляция, — продолжал Вик, — признание того, что в данном розыгрыше мяча сопротивление бесполезно. Я думаю, ты должен подать сигнал, вводящий в действие правило чистого сноса.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Арчер, хотя уже начал понимать, о чем речь.
— Не старайся бежать, поймав мяч после этого паса.
— Ты думаешь, я смогу это сделать? — Такая оценка рассердила Арчера.
— Не знаю, — ответил Эррес. — Но на твоем месте я бы попытался. Ты ни в чем не замешан. Следовательно, наказывать тебя не за что. Зачем же так поздно входить в игру? Нынче тебя могут вымазать дерьмом только за то, что ты бросил косой взгляд на фотографию Герберта Гувера. [43]
— А как насчет тебя? — спросил Арчер.
— Я — это другое дело, — тихо ответил Вик. — В меня ткнули пальцем, и я должен бороться за свою жизнь. — Он улыбнулся. — В принципе я не возражаю. Время от времени хорошая встряска полезна для организма. Последние четыре или пять лет жизнь на Парк-авеню течет очень уж спокойно. Пора и размять мышцы.
43
Гувер, Герберт Кларк (1874–1964) — республиканец, 31-й президент США (1929–1933).
— Это будет непросто.
— Непросто, — согласился Вик. — Полагаю, они собрали на меня компромат или то, что называется в наши дни компроматом. В свое время я состоял в нескольких организациях, в деятельности которых участвовали коммунисты. Может, состою и сейчас. Я никого не собираюсь водить за нос. Я ничего не собираюсь скрывать. Я ненавижу людей, которые притворяются, будто никогда в жизни не видели настоящего коммуниста и не узнают коммуниста, даже если он подойдет к ним и стукнет по голове бюстом Карла Маркса. Достаточно долго товарищи были гражданами, играющими заметную роль в жизни страны, и мы давали им деньги, когда они уезжали в Испанию, чтобы найти там свою смерть, или вытаскивали евреев из Германии. И я не собираюсь плевать им в лицо за то, что они требовали строить недорогое жилье, обеспечивать младенцев бесплатным молоком и разрешить неграм учиться в университетах. Я боюсь того, что происходит, Клемент. Почему-то люди решили, что лучший способ доказать собственную лояльность — выставить напоказ свою нетерпимость к инакомыслящим, но я в такие игры не играю, какую бы позицию ни занимал в этом вопросе мистер Хатт. Политик из меня никакой, и я, возможно, иногда жертвовал несколько долларов или тратил свое время лишь потому, что испытывал чувство вины. Всю жизнь я проходил в счастливчиках. У меня были деньги, и, с тех пор как мне исполнилось два месяца, люди буквально дрались за право преподнести мне что-нибудь на блюдечке с голубой каемочкой. Вот я иной раз и хотел хоть чем-то осчастливить других. На душе становилось легче. Если это предательство, тогда всех, кто дает деньги на строительство нового больничного корпуса, надо отправлять в Левенуэрт. [44] И я видел коммунистов в Европе. Они дрались с немцами на оккупированной территории, и их не развлекали ни ОООВС, [45] ни Красный Крест. Конечно, во многом они были не правы, но боевые задания выполняли отменно, и я хочу оставить за собой право решать, рукоплескать ли им, если они на нашей стороне, или давать им пинка, если они по ту сторону баррикады. И если какой-нибудь доморощенный патриот пытается заставить меня автоматически давать им пинка, независимо от того, крадут ли они атомные секреты или пытаются направить в захолустье врачебные бригады, чтобы лечить тамошних жителей от пеллагры, [46] ему придется схлестнуться со мной. Сигнал к началу игры уже подан. Зрителям рекомендуется ни при каких обстоятельствах не выходить на игровое поле.
44
Левенуэрт — федеральная тюрьма, расположенная на территории форта Левенуэрт. Основана в последнем десятилетии XIX века.
45
ОООВС —
46
Пеллагра — недостаточность никотиновой кислоты (витамина РР), вызывающая нарушения функции желудочно-кишечного тракта, центральной нервной системы и дерматит.
— Спасибо за совет, но ты с ним опоздал.
— Почему?
— Я тоже в игре. Я пообещал Элис Уэллер, что она останется в программе.
Вик задумчиво выпятил губы, взялся за стакан, но пить не стал.
— Галантность. Восхитительная, старомодная и опасная… не обязательно в таком порядке.
— Кроме того, я хочу оставить в программе и тебя. Отсюда я хочу пойти к Хатту и сказать ему об этом.
Вик оценивающе посмотрел на Арчера, в глазах его была тревога.
— Арчер, иди в раздевалку и подбери себе новую форму. Цвета команды — черный и синий. Надеюсь, они будут к лицу лысым мужчинам.
— Мистера Хатта нет, — сообщила Арчеру мисс Уолш. — Он во Флориде. Улетел в среду вечером. — Мисс Уолш надевала шляпку, готовясь отбыть на уик-энд. Шляпку украшали яркие искусственные цветы и блестки на вуалетке. Но даже вуалетка не спасала. Красотой природа мисс Уолш явно обделила. Любая из секретарш на этаже могла дать ей сто очков вперед. Долгие годы сидения перед дверью кабинета мистера Хатта расплющили ее зад, а коже придали зеленоватый оттенок. Со всеми, кроме мистера Хатта, она разговаривала пренебрежительно, в голосе ее звучали нотки подозрительности, словно от любого посетителя она ждала какого-то подвоха. Если мисс Уолш и осознавала, что потеряла очарование юности, проведя лучшие годы в приемной Хатта, одного взгляда на нее хватало, чтобы понять, что она с радостью согласилась на такую жертву, получив взамен право охранять покой своего хозяина. — У его друга яхта в Ки-Уэсте. Ему давно уже следовало отдохнуть. Уехать в отпуск. — Сквозь вуалетку она бросила на Арчера обвиняющий взгляд, словно из-за таких, как он и ему подобные, мистеру Хатту приходилось пахать от зари до зари. — Он очень устал.
— Когда он вернется? — спросил Арчер, отводя глаза в сторону. Находясь в приемной, он всегда старался не смотреть на мисс Уолш, дабы она не заметила неприязни в его взгляде.
— Я не знаю, — взвизгнула мисс Уолш. — Я посоветовала ему подольше побыть на море. Он выглядел ужасно. Вымотался донельзя. Я сказала ему: «Пусть хоть раз поработают другие». Я сказала ему: «Не можете вы постоянно нести на своих плечах весь мир».
— Понятно, — Арчер старался держаться подчеркнуто вежливо, — но когда мистер Хатт обещал вернуться?
— Он ничего не сказал. Надеюсь, вернется, когда хорошенько отдохнет. — Она подняла руки, чтобы поправить шляпку. На Арчера повеяло ядреным запахом ее подмышек. Верность, подумал Арчер, требует больших затрат энергии. В теплом здании энергия выходит потом.
— Мистер Хатт сказал, если возникнут какие-то проблемы, О'Нил все уладит. — По тону чувствовалось, что на О'Нила мисс Уолш особых надежд не возлагает.
— Благодарю. — Арчер повернулся и зашагал к О'Нилу, оставив мисс Уолш с ее искусственными цветами, уик-эндом, вуалеткой и подмышками. Секретарша О'Нила давно ушла, оставив дверь в кабинет открытой. О'Нил спал, сидя за своим подковообразным столом чуть наклонившись вперед. Великолепно, усмехнулся Арчер, один ловит рыбку, второй спит. Его злило, что в такой сложный момент Хатт решил взять отпуск. Мог бы и остаться до конца недели. Да и О'Нил мог бы встретить его с открытыми глазами.
— Эммет, проснись! — крикнул он. — Пожар!
О'Нил моргнул, вытаращился на Арчера.
— В чем дело? — просипел он. — Что ты сказал? — Он мотнул головой, отгоняя сон. — О, Клем. Извини. Задремал. Какие новости?
— Я хочу поговорить с Хаттом.
О'Нил зевнул. Зубы у него были очень белые, и, когда он зевал, Арчер мог убедиться, что в них нет ни одной пломбы.
— Еще раз извини. Мне тоже надо бы взять отпуск. Поспать месяц-другой. — О'Нил встал, провел рукой по волосам. — Хатт во Флориде.
— Я знаю. Пообщался с несравненной мисс Уолш.
— На яхте. Ловит рыбу.
— Как я могу с ним связаться?
О'Нил пожал плечами:
— Понятия не имею. Пошли ему записку в закупоренной бутылке.
— Он вернется на этой неделе?
— Спроси мисс Уолш.
— Я спросил.
— И что она ответила?
— Он совсем вымотался и вернется, когда почувствует, что отдохнул.
— То же самое услышал от него и я. Он позвонил мне из Палм-Бич в четверг, в два часа ночи. Сказал, что до последующего распоряжения бразды правления в моих руках. — О'Нил вытянул руки ладонями вверх, внимательно посмотрел на них, согнул и разогнул пальцы.