Растревоженный эфир
Шрифт:
— Если я тебе понадоблюсь, ты мне позвонишь?
— Да.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Арчер положил на стол деньги за чай и виски и поднялся.
— Я позвоню, чтобы держать тебя в курсе, Элис. Не волнуйся. — Арчер знал, что слова эти звучат фальшиво, но не мог предложить что-либо взамен. Он похлопал Элис по плечу и ушел, оставив ее у окна. Она выискивала взглядом своего сына, затерявшегося среди ярко одетых, стройных девичьих фигурок.
Глава 17
— Как там у вас дела, девушки? — крикнул снизу Арчер. — Давайте попытаемся успеть к началу третьего действия.
Китти все еще одевалась при содействии
— Перестань нас терроризировать. Твоя бедная беременная жена никак не справится с молнией.
Нэнси улыбнулась. На ней было простенькое черное платье. Арчер уже видел его, полагал, что оно очень ей идет. Но сегодня платье это казалось очень уж строгим. Нэнси выглядела усталой, ее обычно пышные, словно светящиеся изнутри волосы потускнели и обвисли. Она никогда не отличалась полнотой, но за последние несколько недель особенно сильно похудела, и даже искусный макияж не мог скрыть заострившихся черт. Арчер смотрел на нее снизу вверх, и его чувства, должно быть, проступили на лице, потому что Нэнси вдруг перестала улыбаться и спросила:
— Что-нибудь случилось, Клемент? Что-то не так?
Арчер покачал головой.
— Нет. Ничего. — Он достаточно пожил на свете, чтобы усвоить одну простую истину: женщине, в каких бы дружеских отношениях ты с ней ни находился, нельзя говорить о том, что выглядит она не очень хорошо. — Просто не хочется опаздывать. Так что будь хорошей девочкой, поторопи мою жену.
— Не забывай, что сердиться на нее нельзя. В ее положении спешка только во вред. — Нэнси скрылась в спальне.
«Мы стареем, — подумал Арчер, вспоминая, как выглядела Нэнси в то индейское лето, когда он увидел ее впервые. — Стареем».
Арчер медленным шагом вернулся в кабинет, где Вик по-домашнему развалился в кресле.
— Не волнуйся, Клемент, времени у нас предостаточно. — Он встал. — Ты не будешь возражать, если я позвоню? Обещал юному Клементу, что поговорю с ним после того, как он поужинает.
— Валяй. — Арчер устало сел.
Вик подошел к столу, снял трубку, начал набирать номер. Внезапно на его лице появилось странное выражение. Он крепче прижал трубку к уху, брови вдруг сошлись у переносицы. Эррес коротко глянул на Арчера, хотел уже что-то сказать, но на другом конце провода трубку сняли прежде, чем он успел произнести хоть слово.
— Привет, — поздоровался Эррес с невидимым собеседником. — Клем? Как дела? — Он чуть отодвинул трубку от уха, чтобы Арчер мог услышать пронзительный, радостный голос ребенка. — Это хорошо. Как бараньи ребрышки? Их прожарили в меру? Понятно. Не давай им спуску. В мире полно людей, которые только думают, что умеют жарить бараньи ребрышки. Надо сразу ставить их на место. И еще яблочный соус? По-моему, вкусно. Пожалуй, я закажу на обед то же самое. Ты не ругался с Джонни и мисс Талли? Помни, я полагаюсь на тебя, Клем. — Он улыбнулся, выслушав ответ мальчика. — Хорошо, сынок. Я ей скажу. Спокойной ночи. Я приду домой рано. Нет, не так рано. Я почитаю тебе завтра вечером. Передай Джонни, что я прошу его вести себя как положено. За твое здоровье. — Эррес медленно опустил трубку на рычаг. — С субботы он требует, чтобы каждые пятнадцать минут кто-то говорил ему «За твое здоровье». — Вик не отходил от стола. — Клемент, ты знаешь, что твой телефон прослушивается?
Арчер, который просматривал вечернюю газету, вскинул голову.
— Что?
— Твой телефон прослушивается, — повторил Вик. — Тебе об этом известно?
— Не понял…
— Твой телефон…
— Я тебя слышал. — Арчер поднялся, шагнул к столу и уставился на черный пластмассовый
Но Вик не шутил.
— Во время войны у меня был приятель в УСС. [58] Ему показали, как распознавать, прослушивается телефонная линия или нет. По тональному сигналу. Он приводил меня в телефонную будку в Вашингтоне, поставленную на прослушку. В ресторане, который часто посещали члены правительств в изгнании.
58
УСС — Управление стратегических служб, федеральное ведомство, существовавшее в 1942–1945 гг. и занимавшееся сбором и анализом стратегической разведывательной информации.
Арчер в недоумении таращился на телефонный аппарат, ничем не отличающийся от десятков миллионов других. Снял трубку, приложил к уху. Ничего особенного, никаких отличий от тех звуков, которые он слышал в других трубках.
— Набери несколько цифр, — предложил Вик. — После каждого щелчка ты услышишь эхо.
После короткой заминки Арчер наугад четыре раза повернул диск. Эхо имело место быть. Он положил трубку на рычаг. Его охватила злость.
— Черт побери, — вырвалось у него. — Черт побери.
— Да не волнуйся ты, — беззаботно бросил Вик. — Возможно, в эту самую минуту прослушивается пятьдесят тысяч телефонов. А может, миллион. Так что ты в большой компании.
— Кто это делает? — У Арчера вдруг сел голос. Каждое слово давалось с трудом. — Кто это делает?
Вик пожал плечами.
— Скорее всего ФБР. Эти ребята трудятся не покладая рук.
— Ты хочешь сказать, что где-то сидит человек и круглыми сутками слушает мой телефон? — Нелепо, он сам ответил на свой же вопрос, подумав, в какие суммы обойдется такая прослушка. Три смены в сутки, три человека, четвертый на подмену. Сколько получает агент ФБР? Четыре, пять тысяч долларов в год? Помноженные не четыре.
— Нет, — качнул головой Вик. — Конечно же, нет. Они используют магнитофоны. Потом кто-то собирает пленки и слушает записи. В рабочее время.
Арчер без труда представил себе молодого человека с суровым лицом, в шляпе с широкими полями, вроде тех, кого так часто показывают в кино, который сидит в кабинете и слушает Китти, заказывающую ростбиф и салат; Глорию, которая в свободную минутку звонит своей племяннице в Гарлем и жалуется на то, что со всех столов приходится сметать пепел, высыпавшийся из трубки мистера Арчера; Джейн, согласившуюся пойти с Брюсом на футбол и на следующий день обсасывающую подробности свидания с лучшей подругой, хихикая и нелестно отзываясь об особенностях мужской половины человечества; Арчера, осведомляющегося у О'Нила, мучается ли тот от похмелья после вечера, проведенного в баре «Луи». И всякое другое, что можно услышать в разговорах людей, которые не подозревают, что их подслушивают.
— Зачем они это делают? — спросил Арчер, понимая, что вопрос он задает глупый. — Ради чего?
— Понятия не имею. — Лицо Вика оставалось очень серьезным. — Хотелось бы услышать твои предположения.
Арчер посмотрел на своего друга: «Неужели и он в чем-то меня подозревает?»
— А как насчет твоего телефона, Вик? Он тоже прослушивается?
Эррес почесал подбородок.
— Нет.
— И что я могу предпринять?
— Ничего, — мягко ответил Вик. — Абсолютно ничего. — Он смотрел на Арчера и улыбался странной, довольно-таки неприятной улыбкой.